"Но Заратустра продолжал сидеть на земле возле мертвого и был погружен в свои мысли: так забыл он о времени. Наконец наступила ночь, и холодный ветер подул на одинокого. Тогда поднялся Заратустра и сказал в сердце своем:
"Поистине прекрасный улов был сегодня у Заратустры. Он не поймал человека, зато труп поймал он.
Страшно существование человеческое и все еще лишено смысла: паяц может стать роковым для него.
Я хочу учить людей смыслу их бытия: смысл этот-сверхчеловек, молния из темной тучи, именуемой человеком.
Но я еще далек им, и моя мысль далека их мысли. Для людей я еще что-то среднее между шутом и трупом.
Темна ночь, темны пути Заратустры. Идем, холодный и неподвижный спутник! Я отнесу тебя туда, где похороню тебя своими руками".
Сказав это в сердце своем, Заратустра взвалил труп себе на спину и отправился в путь".
Иозеф опустил книгу. Он подошел к окну и стал всматриваться в черноту ночи. Он увидел широкую темную синеву, по краям слегка блеклую. Товарищи за его спиной уже давно спали. Он был один. Он погасил свечу и уставился во мрак. Иозеф торжествовал. Он думал: "Россия - необъятная страна, и теперь она будет под нашей пятой". Он стоял, восторгаясь пространством, которое предстояло завоевать.
Об убитой он забыл и думать. И произнес про себя:
"Друг Заратустра!" Раскрылась дверь, Иозеф обернулся, вошел унтер-офицер.
- Пора на боковую! - сказал унтер-офицер.
- Так точно, - послушно ответил Иозеф и лег в постель.
Было около часа ночи. В пять часов их разбудили. Они отправились на учение. Они шагали по дороге в Либиакен. Примерно в том месте, откуда они стреляли в цаплю, отряд свернул в сторону; Карл, Томас и Иозеф с ужасом увидели ту самую дорогу, по которой они тогда шли. Солдатам приказали замаскироваться. Они нацепили на себя пучки травы и ивовые ветки. Им указали цель, к которой они должны были подкрасться, не замеченные условным противником. Цель находилась по ту сторону дренажной канавы, которую еще можно было различить как тонкую серовато-черную линию на мокрой от росы траве.
Карл полз, а мозг его лихорадочно работал.
Он должен первым, непременно первым, добраться до канавы, до того места, где лежала она. Карл знал, что сейчас он ползет, спасая свою жизнь. Что будет дальше, он не знал. У него была одна мысль - первым добраться до канавы...
Показалась канава. Карл был впереди наступающей цепи; не намного, но впереди своих однополчан.
До канавы осталось еще метра два. Он бросился прямо к тому месту, где лежала убитая. "Это .ведь бесчеловечно, - мысленно воскликнул он, - этого они не посмеют с нами сделать! Пусть они арестуют нас, да, пусть секут, пусть, но должен же прийти этому конец! Убитая мертва, зачем же мучить живых, это бесчеловечно!" Карл достиг канавы, вытянул шею.
