— Хмырь, не наезжай на человека, — за его спиной появился крупный мужик с пышными усами.
Вслед за этими двумя выкатились еще четверо братков. Усатый имел наиболее презентабельный вид. Сразу видно, кто в стаде вожак.
— Ну что молчишь? — спросил усатый, — давай, кажи, куда идешь?
— Да никуда, просто не был на болотах никогда, вот и решил, почему бы и нет, — ответил я.
— Хм, вот так раз и пошел? А как же отцы командиры на это посмотрели?
— Какие командиры? — упал на мороз я.
— Ты мне тут глазки не строй, — обступившие меня на расстоянии братки, наблюдали за диалогом. — Костюмчик-то явно долговский, машинка ихняя…
— Костюмчик говоришь, — я смотрел в глаза собеседника, отмечания неумелые движения толпы, — это верно, а вот машинка, — я похлопал по металлу ОЦ-14, — моя.
— А щас будет общая, — радостно произнес тот, кого звали Хмырем.
— Рискни здоровьем, — я повернулся к нему, — затолкаю зубы так глубоко в глотку, что жевать станет удобнее задницей.
Толпа дружно заржала. Ухнул глыбами смеха и усатый.
— Хмырь, увянь. Дай потрепаться взрослым дядькам, — усатый убрал ствол МП-5, смотревший мне в живот, — пойдем, обсохнем, поговорим, за жизнь покалякаем.
Повернувшись спиной ко мне, усатый потопал за кусты. Пришлось последовать за ним. Остальная веселая и разношерстная компания пошла следом.
Две недели я ползал по болоту с это компанией. Сблизился с усатым, которого все называли Кабан. Хмырь оказался молодым парнем, вполне адекватным. Его наигранное поведение веселило всех в компании. Были еще Баклан, Вареник, Слон и Боцман. Четверка приближенных к Кабану. Остальные так… ни рыба, ни мясо, либо такие же новенькие, как и я. Группа Кабана было одной из самых одиозных из разнокалиберной когорты ренегатов. В первую неделю мы встречались с тремя группами, как говорил Кабан, общение идет регулярное. Согласовываются точки, которые контролируются группировкой, но кто стоит у руля, не знает даже он.
— Есть слушок, что пахан обитает где-то западнее, — рассказывал Кабан в одной из наших доверительных бесед за кружкой крепкого чая, — где развалины железнодорожного моста. Слыхал?
— Слыхал, — кивнул я, — но там радиация.
— Верно. А подходы к мосту через хутор охраняет группа Черного, крепкий малый, — Кабан пыхнул папиросой.
Такие беседы у нас были каждый вечер, иногда на них присутствовал Хмырь, засыпавший к концу разговора, чем вызывал неизменную улыбку на лице Кабана. Так я и не понял, толи Кабан был родственником этого паренька, толи просто полюбил его как сына…
