Она знала значение слова резануть, но впервые испытала это чувство на себе. Ее ленивая поступь сбилась, и, в конце концов, она совсем остановилась. Застыв, она стояла в центре аэропорта, неспособная сделать следующий шаг. Прежде с нею никогда не случалось такого, чтобы она полностью теряла самообладание, но сейчас она была беспомощна и чувствовала себя настолько ошеломленной, как будто ее ударили в грудь. Сердце теперь билось в бешеном, болезненном ритме. Дыхание стало прерывистым; сумка выскользнула из пальцев и с мягким глухим стуком приземлилась на пол. Она чувствовала себя, как дурочка, но ее это не беспокоило. Она не могла перестать смотреть на него.
Это было лишь древнее, как мир, чистое вожделение, вот и все. Это не могло быть ничем большим, не с первого взгляда. Она почувствовала панику от одной идеи, что это могло быть что-то еще. Только страсть.
Он не был самым красивым мужчиной из всех, кого она видела, потому что в Нью-Йорке было полно великолепных мужчин, но это не имело значения. Всеми способами, которые действительно имели значение, всеми примитивными, инстинктивными способами, назовите это химией, электричеством, биологией или как-то еще, этот мужчина источал секс. Он был потрясающим. Каждое его движение было наполнено той чувственностью и мужественностью, которая заставляла думать о потной коже и смятых простынях. Великий Боже, с какой стати этому мужчине пришлось поместить объявление о жене?
Его рост составлял, по крайней мере, метр девяносто. Железные мускулы выдавали человека крепкой силы, который каждый день занимался тяжелой физической работой. Он был очень загорелым, а его волосы, те, что она могла видеть из-под шляпы, были темно-каштановыми, почти черными. Его челюсть была решительной, подбородок – квадратным, рот – отчетливо очерченным с парными ямочками по бокам. Он не нарядился, чтобы встретить ее, а надел простую белую рубашку с расстегнутыми манжетами и закатанными рукавами, старые джинсы и поношенные ботинки. Она обнаружила, что отчаянно пытается сконцентрироваться на деталях его внешности, одновременно стараясь подавить смятение, которое он вызвал в ее чувствах, не произнеся ни единого слова.
Никакие радужные грезы не подготовили ее к этому. Что, как предполагается, должна сделать женщина, когда она, наконец, встречает мужчину, который превращает тлеющие в ней угли в ревущее пламя? Первой мыслью Маделин было бежать, спасая свою жизнь, но она не могла пошевелиться.
