Камни и молнии (сборник) | страница 85

– Это ты, Бэр? – прохрипел капитан.

– Я, шеф, – ответил парень и сильным ударом носка послал лучемет в дальний угол, где уже многоногим чудовищем ершилась куча брошенного командой оружия.

– Назад! – крикнул Рам, с изумлением глядя, как его «мальчики» развязывают пленников. – Назад… – повторил он срывающимся голосом. Но никто даже не обернулся.

Рам посмотрел вверх и вскочил на ноги; оттуда, из торчащего над пультом желтого конуса, прямо в лоб ему смотрел холодный фиолетовый глаз.

– Нет, нет! – закричал пират и бросился к лучеметам. Но на его пути оказалась чья-то нога, и Рам, споткнувшись, упал на колени. Поднимался он медленно и даже не уловил момента, когда произошла перемена, – только почувствовал вдруг, какой чудовищной пропастью легли за плечами четыре не прожитых им столетия. Появилось тяжелое ощущение, которое испытывает живое существо, только что переставшее быть личинкой, но еще не осознавшее себя в новом качестве.

Для Тома свет погас. Только страшная мысль продолжала жить: «Что я наделал? Ведь это же люди! Еще никто не брался делать это с людьми. Я убил их!» Том почувствовал, что заваливается на бок и вот-вот упадет с высокого кресла.

– Вадим, энергокапсулу, быстро, – крикнул Мэй. – Держись, Том, дружище!

Усилием воли бик включил угасшее зрение. Он увидел, как уходит в сторону потолок и надвигается палуба. Из тумана выплывало лицо. Две сильные руки подхватили Тома и бережно понесли в ту часть зала, где раздавался голос доктора Мэя:

– Том, ты слышишь меня? Поздравляю, конфирмация – высший класс!

Том был в полном сознании, но чувствовал, что угасает: стихала музыка, умолкали люди. Его несли к ним красивые и добрые руки… Рама. Том беззвучно смеялся: «Живы, голубчики! Все до единого живы! Значит, успел, не промахнулся…»

Он, зажмурился: словно острые иглы вонзились в зрачки… в руке доктора Мэя блеснула капсула.

1973

Лучами разошлись во все стороны магистрали наук. Когорты исследователей маршировали по ним плотными рядами. Там, вдали, они шаг за шагом раздвигали сферу неведомого. В первые ряды попадали те, кто не привык топтаться, глядя в спины других.

Я не нашел в себе достаточно смелости, чтобы пробиваться туда, где над буйными головами стоял дым коромыслом и гремели раскаты победного грома.

Я осел у самой дороги, чуть свернув в сторону, устроился в маленьком тупичке, до которого раньше ни у кого не доходили руки. Таких тупиков сколько угодно. Моему повезло больше других: нашелся я – живая душа все – таки.