За время пребывания в полку Климова Володя вынес впечатлемие, что человек при исполнении дела гораздо интереснее, нежели на отдыхе.
Очень немногие люди на досуге кажутся интересными, но все без исключения люди покоряют нас, когда они заняты своим делом.
Вместе с Климовым Володя появлялся на самых опасных участках. Его уже отлично знали все три комбата, многие командиры рот. Они уже как бы не стеснялись того, что он видит не готовый результат боя, а то, как складывается бой, весь сложный черновик боя. Военный человек не любит показывать это работникам печати, как живописец не решается показывать неоконченную картину.
Но Володя уже был здесь свой. Его наивные и часто неуместные вопросы не только не раздражали командиров и бойцов, но каждый терпеливо объяснял, что именно сейчас происходит.
Еще теплее стали относиться к нему, когда в полк прибыла газета и в ней был напечатан его очерк "Люди одного полка".
Очерк его не походил на те очерки, в которых излагались анкетные данные, а затем следовал отчет о боевых действиях, сдобренный для усиления впечатления несколькими яркими эпитетами.
Не походил он и на те очерки, в которых усердно перечислялись все признаки человеческой наружности, а живого лица не получалось.
Во всем, что видел Володя, ему светилась человеческая душа.
Ее никто не раскрывал нараспашку, но она только и давала освещение всякому поступку, всякому слову, она делала живым каждое лицо.
Эту живую душу и попытался отразить Володя в своем очерке "Люди одного полка" — и все ожило.
Теперь Володя начал замечать, что на него поглядывали с удивлением: как же это он сумел проникнуть в такие затаенные мысли?
Секрет его состоял в том, что люди, сами того не замечая, метко характеризовали друг друга, когда никто их не расспрашивал.
Характеристики, которые давали они друг другу, поражали Володю своей точностью. Он не мог бы сам определить главное в человеке. Главное в человеке — как это теперь твердо заключил Володя-можно определить только с точки зрения тех, с кем этот человек соприкасался в деле. Успех или неуспех дела зависел от того, какими качествами обладал тот или иной человек и каких качеств у него недоставало.
Об этом не могли не говорить люди, отвечавшие за дело, потому что не могли не думать об этом. И когда они говорили так, как думали наедине с собой, то это и была правда, которую он хотел запечатлеть.
После того как Шиков счастливо, как показалось ему, выпутался из беды, он решил поговорить с Зиной. Он еще не представлял себе, — о чем будет говорить и чем кончится их объяснение, одно чувствовал он — это необходимо!
