Наконец, приезжает генерал Данилов — якобы для инспекции корпуса. Мне стало известно, что будут собраны все педагоги для собеседования. Я решил на этом собеседовании высказаться откровенно, указав на необходимость изменения в самом корне режима в корпусе. Но за несколько часов до собеседования встречает меня, полковника Ракитина и Якушева генерал Римский-Корсаков и заявляет нам, что если только будет скверно охарактеризована жизнь в корпусе, [командование] не утвердит штаты корпуса и корпус останется, как прочие беженцы в лагере Strnisce, и если на этом собеседовании будут выступления, то это сильно повредит корпусу, а не улучшит. И здесь же он полушутя сказал, что "не забывайте, что молчание — золото".
Расставшись с директором, я заявил Якушеву, [что] для блага корпуса я должен молчать, но с 1 февраля я ухожу совсем из корпуса, чтобы не быть соучастником…
Якушев заявил, что и он уйдет… 29 января сначала я, а затем Якушев подали рапорты об освобождении нас от преподавательских обязанностей, и с 1 февраля мы уже не считались на службе в корпусе".
Г. Якушев рекомендовал мне написать директору письмо, изложив причины ухода из корпуса, уверяя меня, что он собирается написать директору резкое письмо. Я обдумывал планы своих действий по борьбе с режимом в корпусе…"
После того, как Б. Н. Смирнов решил уйти из педагогического состава Крымского корпуса, происходят новые драматические события. В том же письме он далее писал:
"7 февраля в лазарете корпуса скончался кадет Кесарь Струменко. Будучи в крайне возбужденном состоянии и встретив директора в Комендантском управлении, заявил ему, что это "очередная жертва его режима", что совесть его не чиста по отношению к русскому юношеству, которое он толкает в пропасть.
Это положило начало моей борьбы!
От меня было потребовано генералом Рыковским [генерал Рыковский И. И. - председатель местной русской колонии, производивший дознание по делу о смерти кадета Струменко. — А. К.] показание, которое я и предъявил 8 февраля за № 1398.
Так как эти показания носили характер разоблачения режима в Крымском кадетском корпусе, составлять таковые помогал мне г. Якушев, нередко диктуя мне целые фразы, разоблачающие жизнь корпуса".
Из письма в Государственную Комиссию о русских беженцах в Королевстве СХС 25 августа 1921 года Б. Н. Смирнова мы узнаем следующее:
"18-го февраля, после смерти кадета Струменко, быв[шего] помощника секретаря [редакции журнала] "Русского терема", я представил свои показания на имя производящего дознание генерала И. И. Рыковского (от 18 февраля с.г. № 1198), в которых я откровенно заявлял о тех беспорядках, кои творились в Крымском кадетском корпусе и которые, по моим убеждениям, ведут к полному разложению и гибели русского юношества.
