В результате лица, "вынесшие сор из избы", были изгнаны из корпуса. Но эмигрантская общественность продолжала высказывать беспокойство. Так, на заседании "Совета по делам русских учебных заведений слушался вопрос о переводе в следующий класс кадетов, "которые принимали участие в недозволенной организации (так называемых "цукистов"). По сути дела слушался вопрос о членах "Клуба самоубийц". Но так как участники заседания не располагали полной информацией, а обсуждали лишь официальные бумаги, присланные из Крымского корпуса за подписью его директора, то они были вынуждены указать на «непоследовательность» при вынесении решения "на меры взыскания за участие в названной недозволенной организации". Совет по делам русских учебных заведений разделился в вынесении окончательного решения. Одни члены Совета считали, что провинившиеся должны быть переведены в следующий класс, но "во избежание вредного влияния на массу", должны были быть "размещены раздельно между Корпусами, а не переведены всей сплоченной группой". Другие члены Совета "находили более последовательным всем им предоставить места в VIII классе Загребского русского реального училища, где они могут завершить образование и получить аттестат зрелости, чем Кадетский Корпус был бы освобожден от вредного элемента". Третьи ж, сочувствуя принципиально, как более последовательной и целесообразной мере, удалению всех означенных кадет из корпуса и помещению их в Загребское училище, однако, не желая подрывать престижа педагогического комитета русского Корпуса с одной стороны, и делая различие между означенными кадетами по их способностям и успешности на занятиях, предложили среднее — компромиссное решение: часть кадет остается в корпусе, часть — переводится в реальное училище. Был принят третий вариант, отменяющий предложение директора Крымского кадетского корпуса. Кроме того, вопрос о состоянии обучения и воспитания в трех русских кадетских корпусах в Югославии был рассмотрен специальной государственной комиссией Королевства СХС 7–8 сентября 1922 года.[15] Было рекомендовано вывести кадетские корпуса из-под контроля военных и передать их в попечение Министерству просвещения Югославии.
Характерно, что документы по "Клубу самоубийц" сохранились только в бумагах Палеолога, но они имеют свое логическое продолжение и в другой коллекции Гуверовского архива — Vrangel' collection. Box 114. Folder 114-27. To есть Палеолог скрыл от командования материалы первичного расследования по "Клубу самоубийц", а в материалах Главнокомандующего русской армией барона П. Н. Врангеля сохранились только отчеты военного прокурора суда русских войск в Королевстве сербов, хорватов и словенцев от 19 мая 1922 года. В документе, в частности, говорится: "Педагогическая, точнее сказать воспитательная часть в корпусе находится в полнейшем упадке, и если корпус еще держится, то только потому, что воспитанники сознают свою полную беспомощность при условии самостоятельной заботы о своей судьбе. Распущенность кадет видна уже из тех крупных массовых проступков, кои приведены в показаниях допрошенных на следствии воспитателей и ротных командиров. Самый характер проступков свидетельствует о том, что педагогическая сторона дела в корпусе стоит весьма низко, если не сказать большего. Воровство, пьянство, продажа казенного имущества, налеты на огороды местных жителей — широко практиковались ранее и повторяются и теперь. Грубость, площадная брань (не только между собою, но и по адресу лиц педагогического персонала), массовые беспорядки ("бенефисы") с нанесением ударов воспитателю, систематическое уклонение от уроков и «цук» — явления, наблюдаемые как обычные, причем в этом отношении подобные проявления не обходят и директора корпуса (в конце апреля этого года директору был кадетами старшей роты устроен «бенефис» с произнесением в его присутствии и по его адресу площадной брани).
