Лина засопела сильнее и будто бы во сне скинула с плеча руку Левина. Нечего позволять себе всякое!
Утром всех разбудил телефонный звонок. И хоть музыка была незнакома, подскочили все.
– Это мне, – схватил свою трубку Круглов. И ту же в его голосе зазвенели стальные нотки. – Да?! Не части! Ты лучше расскажи, куда ты подевалась, я из-за тебя... А мне позвонить нельзя было?! Так где ты находишься, что телефон не берет?! С мамой она... И та тоже хороша, не могла позвонить, предупредить... Конечно бы не разрешил! Ладно, домой приедем... я говорю, домой приедем – поговорим.
Он бросил трубку и обернулся к притихшим женщинам.
– Маринка звонила, дочь, – пояснил он. – Говорит, что они с матерью уехали по горящей путевке. Будут только через неделю. И ни слова про Варенкова.
– А где Варенков? – захлопала глазами Люська.
– А где мама Маринки? – сразу же спросила Маша.
– Да мы с женой развелись семь лет назад, – пояснил Круглов. – У нее своя семья. Иногда, когда ее муж уезжает по делам, она вот так срывается с Маринкой по горящей путевке куда-нибудь на юг, в этом плане она молодец – с дочерью общается.
– Ой, уж прямо и молодец... – ревниво надула губки Марья.
– Нет, в самом деле, – утвердительно кивал Круглов. – У нас неплохие отношения и с ней, и с ее мужем. Я тебя с ними познакомлю.
– Машка! – рыкнула на подругу Лина. – Уймись! Тебе ж говорят: мать с дочерью! Мне вот неясно... а где мы Варенкова искать будем? – растерянно спросила Лина. – И как мне ехать? Мне теперь что, красть собственного ребенка?
– Ничего. Сейчас парочку звонков – и он у меня сам объявится, – пригрозил Круглов и, взяв мобильник, вышел в другую комнату.
В это время позвали завтракать. Только дамы завтракали вяло: утром они и вовсе есть не привыкли. Пришлось взять с собой целую сумку, которую гостеприимная мать Александра нагрузила им в дорогу.
– Мам, да мы купим, – отнекивался сын. Но она только махала на него рукой.
А потом и вовсе подошла к Марье и проникновенно попросила:
– Вы уж за ним там приглядите, а? Он ведь такой: ему не напомни, так он и забудет, для чего рот ему сделали.
– Хорошо, я прослежу, – потупилась Маша.
Сначала ехали молча. Еще не совсем проснулась Люська, сидела и клевала носом на заднем сиденье, у Лины не было настроения болтать, а Левин сурово смотрел на дорогу и думал о чем-то.
– А вот моя бабушка говорила, что, если хочешь доброго пути, надо песни петь, – вдруг ни с того ни с сего объявила сонная Люська.
