– Кто бы нам приготовил... – буркнула Маша.
– Я! Я приготовлю! Куплю курицу и запеку ее в вине! – вызвалась Люська.
Людмила справедливо полагала, что по приезде в город от нее постараются избавиться в первые же десять минут, а потому и пыталась стать незаменимой.
Маша поскрежетала зубами, но отказаться не решилась: а вдруг Люська и в самом деле отыщет Варенкова самостоятельно. Да и самой становиться к плите желания не было, так хотелось в душ!
– Значит, договорились. Мария, где расположен ваш особняк?
– Вот именно! – подхватила та. – Я тоже хотела бы знать, где мой особняк?! Живу, как белошвейка какая-то, в обычной девятиэтажке, а этот паразит только детей строгает! Встречу – поинтересуюсь.
– У вас дома дети? – удивился Левин.
– Не у меня, – покосилась Марья на Лину, а потом перевела взгляд на Люську. – Но про особняк спросить надо!
Евгений высадил Машу с Люськой возле подъезда Машиного дома и резко набрал скорость.
– Вы хоть знаете, куда ехать? – недовольно спросила Лина.
– Предлагаю перейти на «ты», – улыбнулся Левин. – И перестань уже мне не доверять. Мы везде успеем.
В травмпункте оказалось, что прием ведет лишь один врач, и в очереди к нему сидят уже два угрюмых, неприглядного вида мужика. Болезные были облачены в резиновые сапоги, на которых кусками налипла грязь, чуть чище выглядели штаны и распахнутые фуфайки. Один бедолага держался за челюсть, другой нежно баюкал руку. К тому же от них так разило винищем, будто весь травмпункт в срочном порядке переделали в медвытрезвитель.
– Кто крайний? – бодро спросил Левин.
Оба мужика одновременно пробубнили нечто нечленораздельное, и в это миг из кабинета донесся леденящий душу вопль.
Плюнув на больную ногу, Лина стремительно заковыляла к выходу.
– Ты куда это? – уже у порога догнал ее Левин. – Я, главное, там в очереди устроился, а она... Лина, ты что?
– Ничего! – всхлипнула та. – И не надо было вовсе сюда ехать! У меня и так все рассосется, а здесь... выдернут ногу и разбираться не станут!
– Ты... испугалась, что ли, глупенькая? – усмехнулся он и вдруг, склонившись к ее лицу, прошептал: – Не бойся, мы купим тебе самые дорогие обезболивающие лекарства... и самые модные костыли! Пойдем.
– Я уже вылечилась, не надо костылей! – скороговоркой выпалила Лина. – Я уже спокойно стою, и... и даже бегаю...
И она снова попыталась показать, как быстро она работает ногами, но Левин попросту схватил ее на руки и легко понес к кабинету.
Лина онемела. Еще никогда в жизни ее никто не носил на руках! Нет, в детстве-то, наверное, носили, но кто же это помнит. А вот в сознательной жизни... Варенков даже на свадьбе ловко обошел этот момент. Тогда он заявил: «Не царское это дело – прикажу и потащат!» И правда – приказал, и ... и Лина пошла сама. Потому что не хотела, чтобы ее волок свидетель или собственный отец. А вот теперь... Так это было здорово, что она даже немного передернула ногами, будто хотела сделать балетное па, но потом смутилась и искоса взглянула на Евгения: что он там подумал. Но тот ничего не подумал, он просто нес ее к кабинету и тихо жаловался.
