– Ну и что? Я и не заметил. Она похоже тоже не замечает этого; она кажется уверенной в себе и своем обаянии.
– К счастью для нее, иначе ей бы пришлось покончить с собой! Или вон тот, сомелье: во рту не хватает зуба. Ты что, не заметил, что я избегала на него смотреть, когда он к нам обратился?
– Элен, не можешь же ты отказаться разговаривать с человеком из-за какого-то зуба?
– Очень даже могу.
– Он не становится от этого человеком второго сорта, недостойным твоего внимания. Ты шутишь, наверное: человечество не сводится к совершенным зубам.
Когда он переходил к подобным общетеоретическим выводам, настаивать казалось ей грубостью.
– Что еще?
– Ну, например, люди за соседним столиком.
– А с ними что не так?
– Они старые.
– Это что, недостаток?
– Ты хотел бы, чтобы я стала такой, как они? С дряблой кожей, вздутым животом, обвисшей грудью?
– Если ты позволишь, мне кажется, что я буду тебя любить, и когда ты состаришься.
– Не говори чепухи. А вон та девчонка?
– Что? Что может быть не так в несчастном ребенке?
– У нее явно плохой характер. А еще у нее нет шеи. Заметь, ее можно пожалеть… присмотрись к ее родителям!
– А что с родителями?
– Отец носит парик, а у матери базедова болезнь!
Он расхохотался. Он ей не верил, думая, что она специально подобрала эти детали для своего забавного скетча. Но Элен действительно было не по себе от того, что бросалось ей в глаза.
Когда юноша лет восемнадцати принес им кофе, Антуан склонился к ней.
– А он? Мне кажется, он недурен собой. Не вижу, в чем ты можешь его упрекнуть.
– Не видишь? У него жирная кожа и черные точки на носу. У него сильно расширенные поры!
– Однако я уверен, что все местные девушки ухлестывают за ним.
– К тому же он оставляет впечатление чисто внешней ухоженности. Осторожно! Сомнительная гигиена! Грибок на ногте ноги. При ближайшем осмотре здесь явно не обойдется без сюрприза.
– Ну, тут ты выдумываешь! Я заметил, что от него пахнет туалетной водой.
– Именно, это очень плохой знак! Туалетной водой себя обливают не самые чистоплотные юноши.
Она чуть было не добавила: «Поверь мне, уж я-то знаю, о чем говорю», – но оставила при себе этот намек на ее прошлую коллекцию мужчин; в конце концов, она не знала, что именно об этом известно Антуану, который, по счастью, учился в другом университете.
Он все смеялся, и она замолчала.
В последующие часы ей казалось, что она шагает по канату, натянутому над пропастью: стоит только отвлечься, и она упадет в пучину скуки. Несколько раз она даже ощущала ее глубину: скука словно тянула ее к себе, приказывала прыгнуть вниз, слиться с ней; у Элен кружилась голова, ей хотелось упасть. Поэтому она изо всех сил цеплялась за оптимизм Антуана, который с улыбкой неутомимо описывал ей мир таким, каким его ощущал. Она хваталась за его сияющую веру.
