- Перестань, это же глупо, в конце концов,- злобно огрызнулся я, раздосадованный тем, что теперь вся эта свора пялилась на меня.- Я ведь тебе уже объяснил, что ничего нельзя было сделать, операция в любом случае была неизбежна, только она давала хоть какой-то шанс. Если бы ты хоть немного разбирался в медицине, то знал бы, как сложно распознать опухоль в первичной стадии.
Хьюго снова отвернулся, а Пармур кивком поблагодарил меня за заступничество. Хьюго подошел к стульям у окна, стоявший там Джим демонстративно отошел в сторону, но Хьюго даже на него не посмотрел. Остановившись на середине тигровой шкуры, он посмотрел на темноволосую Эвелин.
- Вы тоже моя родственница?- ласково спросил он, и на его губах его впервые за эти минуты появилась по-настоящему искренняя улыбка. Эвелин тоже улыбнулась ему в ответ, хотя глаза ее были полны слез. Эти слезы поразили меня в самое сердце.
- Боюсь, что нет,- тихо произнесла она,- не совсем.
Я заранее представлял, что она будет говорить именно так: тихо, слегка неуверенно, как будто ей трудно подбирать нужные слова. Но этот тихий голос был очень мелодичным, и лично мне он показался несравненно милее нарочито вежливых елейных голосов "совсем" родственников.
- Моя покойная мама - родная сестра матери Урсулы и Джима. Я им двоюродная сестра. А вам я - никто.
- Как вас зовут?- спросил Хьюго, продолжая неотрывно на нее смотреть, как человек наконец нашедший что-то истинно ценное в этой роскошной комнате, полной лютых недругов-.
- Эвелин Росс,- сказала она, глядя на него с возрастающим доверием, и не только с доверием, но и с симпатией, это уж я сразу приметил.
- Э-ве-лин... Росс,- почти нараспев повторил он, будто творил заклинание.- Значит, не родственница...- Слегка наклонившись, он вдруг сжал в ладонях ее руку.- Я очень рад, что вас застал. И надеюсь, вы еще долго у нас побудете.
Эвелин снова густо покраснела - до корней волос.
- Вы так добры,- пролепетала она.
Теперь в комнате воцарилась абсолютная тишина. Все изнемогали от любопытства, не представляя, что же будет дальше. Я бы ей-богу не удивился, если бы он, хлопнув в ладоши, приказал нам всем отсюда убраться. До конца своих дней я буду помнить, как эти двое смотрели друг на друга: Хьюго застыл в изящном поклоне, словно хотел пригласить Эвелин на танец, а она смотрела на него, приоткрыв прелестные губы, с радостным испугом. Эта сцена не могла не тронуть даже каменное сердце. Она была столь же неожиданна, сколь и необычна для уныло-ханжеской атмосферы этого дома... Мне вдруг представилась клумба анемичных желтых примул, среди которых вдруг появился кактус, увенчанный великолепным алым цветком.
