По своим комнатам все разошлись уже после полуночи. Женщин для опроса вообще не приглашали. Сэр Фредерик сказал, что при их теперешнем душевном состоянии вряд ли можно рассчитывать на какой-либо конструктивный разговор. Маллет согласился: лучше до утра их не беспокоить. Наверх мы поднимались вместе с Марселем. Он молчал, думая о чем-то своем. Ну а я... мы так давно с ним не общались, по крайней мере мне так казалось, что я все никак не мог найти подходящую тему. Собственно говоря, именно мое замешательство и заставило меня начать эти расспросы...
- Ну и что ты обо всем этом думаешь?- спросил я.- Когда мы все проходили мимо пруда, там, наверху, Пармур, возможно, был еще живым. Кстати, сам ты с какой стороны подошел? Странно, что ты не слышал выстрела.
- Но я его слышал!
- Что-что?- я даже остановился - на полпути к лестничной площадке, где лестница разделялась на два крыла.
- Я слышал выстрел,- мрачно повторил Марсель и пошел дальше, не дожидаясь меня, даже пришлось его догонять.- Что и говорить, мне крупно не повезло. Но я пока не решил, стоит ли кому-нибудь говорить про выстрел,небрежно добавил он.
Я отметил про себя, что он только что сказал об этом мне, опять беднягу подвела неуемная болтливость. Но он этого даже не осознал, он даже не попросил меня не выдавать его! С бьющимся сердцем я спросил:
- А где именно ты находился, когда прозвучал выстрел? И ты... ты был один?
Он не отвечал, но продолжил свои размышления уже вслух:
- Я очень за нее переживаю... бедная девочка, возможно, была последним человеком, видевшим его живым. А если так, то эти типы из полиции...
- Какая бедная девочка?- здорово разозлившись, переспросил я.- О которой из них ты говоришь? Догадаться, кто на данный момент пользуется твоей симпатией, абсолютно невозможно, ты ведь то с одной, то с другой!Забыв обо всех своих недавних обещаниях, я разразился обличительной речью: Ты ведешь себя просто непорядочно! Ты сегодня оскорбил чувства Урсулы, очень сильно оскорбил, отправившись гулять с Эвелин. И знай, хоть тебя это совершенно не касается, я все-таки скажу. Мы с Эвелин помолвлены!
- Чувства Урсулы? Ба-а! Интересно, способна ли она вообще что-то чувствовать? Не она ли довела этого несчастного доктора до могилы? Ну а что касается Эвелин, мой бедный друг,- жалость, проскользнувшая в его голосе, добила меня окончательно,- позволь мне быть откровенным: ты ей совершенно безразличен! Она дала тебе согласие только потому, что ты слишком уж ее донимал. Если я предложу ей завтра же со мной уехать, уверен, она немедленно согласится!
