Тун-бао не зря ненавидел заморских дьяволов и не скрывал этого. Лет пять назад кто-то ему сказал: «Опять у нас новая власть. Говорят, теперь выгонят заморских дьяволов». Но старого Тун-бао не так-то легко было провести. В городе он вдоволь насмотрелся на парней, которые во все горло кричали: «Долой заморских дьяволов», а сами щеголяли в заграничных костюмах. Наверняка были связаны с заморскими дьяволами – только людей морочили. Потом, правда, они перестали кричать, но городские товары день ото дня дорожали, а налоги и поборы росли. И тут уж, конечно, не обошлось без заморских дьяволов!
А в прошлом году Тун-бао чуть не заболел от огорчения, когда услыхал, что появились заморские коконы и дань[11] стоит дороже китайских на десять юаней. Из-за этих коконов он едва не поссорился со снохой, с которой до сих пор они жили в мире. Сноха захотела разводить шелковичных червей из иностранной грены и нашла поддержку у младшего сына. Старший промолчал, но было ясно, что и он не возражает. Пришлось Тун-бао смириться – одному с тремя не справиться! К двум листам грены местного шелкопряда в доме прибавился лист иностранного. «И вправду, все переменилось», – сокрушался Тун-бао. Посматривая на тутовые деревья, он мрачно думал: «Через год, другой, глядишь, и тутовые листья будут заморскими! Ну и жизнь!..»
Старик вытащил из-за пояса трубку и в сердцах стукнул ею о сухую землю, выбивая пепел. Солнце стояло в зените, и тень Тун-бао стала короткой, как обгоревший пень. В зимнем халате было нестерпимо жарко. Тун-бао расстегнул несколько пуговиц и начал обмахиваться полой, затем поднялся и пошел к дому. Рисовые поля позади тутовника кое-где были вспаханы и равномерно покрыты кусочками глинистой земли. На овощах уже появились цветы, и воздух был напоен пряным ароматом. Вдали виднелась деревушка, в ней жило уже третье поколение семьи Тун-бао. Над крышами вился белый дымок.
Старик вышел из тутовой рощи, дошел до тропы на меже и оглянулся. Он никак не мог налюбоваться шелковистыми зелеными листочками. Вдруг на другом конце поля появился мальчик лет двенадцати.
– Дедушка! – крикнул он. – Иди обедать! Мама ждет!
Это был Сяо-бао, внук старика.
Тун-бао откликнулся, но не пошел, а продолжал стоять на месте, не в силах оторвать глаз от тутовых деревьев. Подумать только, едва прошел праздник весны, а листочки уже величиной с мизинец. Такое Тун-бао за всю жизнь видел всего дважды. Должно быть, нынче шелкопряды на славу уродятся. Сколько же коконов выйдет из трех листов грены? Только бы не случилось, как в прошлом году, беды. Тогда они смогут отдать хоть часть долга.
