Рука Кэролайн взмывает в воздух.
– Это те, кто против рабства.
– Нет.
Девочка явно огорчена. Учительница оглядывает кабинет, намереваясь спросить кого-нибудь другого.
– Эшли? Ты знаешь?
Эшли тихо отвечает:
– Суфражистки боролись за избирательные права женщин. Против рабства выступали аболиционисты. Луиза Мэй Олкотт поддерживала и тех и других. Так что ты в чем-то была права, Кэролайн. – Эшли слабо улыбается ей, но девочка смотрит на нее со злостью.
– Молодец, Эшли, очень хорошо. В те времена вопрос о правах женщин стоял очень остро. Что касается четырех сестер, с кем, по вашему мнению, ассоциировала себя автор?
Учительница видит перед собой пустые лица. Эшли опускает голову. Звучит подсказка:
– Она была писательницей.
Я уверена, что Эшли знает ответ. Но она молчит. Устав ждать, учительница сама отвечает на свой вопрос.
– Естественно, с Джо Марч.
Урок длится еще десять минут, и я вижу, как голова Эшли склоняется все ниже. Когда девочек отпускают и просят пройти к родителям в Лонгстрет-холл, она поднимается с кресла, но отходит в сторону, чтобы пропустить остальных к выходу. Проходя мимо, Кэролайн глупо ухмыляется:
– Отличная прическа, Эшли.
Остальные хихикают. У Эшли на глаза наворачиваются слезы, и она стоит неподвижно, пока ученицы с шумом выходят в холл прямо на меня. Быстро выхожу из здания и останавливаюсь в сторонке, словно я и не подслушивала. Девочки вежливо кивают мне, а я им в ответ, хотя мне хочется наброситься на них.
В конце концов появляется Эшли: голова опущена, в глазах стоят слезы.
– Привет, Эш, – тихо говорю я, чтобы не напугать ее.
Она вытирает лицо, чтобы я не поняла, что она расстроена.
– Привет, Лекси! Как прошла твоя встреча?
– Отлично. Мистер Уитмен такой забавный.
Эшли улыбается. Мы идем вслед за остальными по дорожке, вымощенной булыжником.
– Как все прошло, Эш?
– Нормально.
– Ты одна новенькая в классе?
– Да-а!
– Ох, тяжело быть новенькой. Уверена, тебе досталось от девчонок.
– Да-а. – Эшли снова опускает голову, стараясь спрятать лицо.
Хватит, я не могу больше этого выносить.
Схватив девочку за руку, я завожу ее за какое-то здание и крепко обнимаю. Она тут же начинает плакать, громко всхлипывая. Я глажу ее по спине, пока она не успокаивается:
– Эш?
– Что? – Она шмыгает носом.
– Иногда дети бывают очень злыми. Ты ведь знаешь.
– Знаю, просто я всю жизнь ходила в одну и ту же школу и никогда не была новенькой.
– Это ужасно, быть новенькой. Точно. Но послушай меня. – Отступив на шаг, я поднимаю ее голову так, чтобы она меня видела. – Какими бы злыми ни были эти девочки, я прошу тебя никогда, никогда не молчать. Иначе они будут радоваться. Если ты знаешь ответ, но молчишь, ты даешь им шанс превзойти тебя. Учитель решит, что ты ничего не знаешь, и очень скоро ты сама начнешь думать, что другие дети умнее тебя. Послушай, Эшли. Ты меня слышишь?
