— Катя! — услышала я голос своей тети в телефонной трубке. — У тебя на завтра много уроков?
— Мало! — ответила я.
— Честно?
— Честно!
— Катюшка, выручи: отведи Мишку на каток! У него сегодня фигурное в четыре, а я никак не смогу.
— Ладно, — согласилась я без особой радости.
По правде говоря, я ожидала другого. Тетя работала администратором в цирке, и, когда она спросила, много ли у меня уроков, я решила, что она хочет мне предложить билет на сегодня.
— Ты золото, Катька! Спасибо! На субботу хочешь два билета?
— Хочу.
— Будут!
Мишка жил в нашем доме, только в другом подъезде. Мы встретились с ним во дворе, и он сразу же сообщил:
— А у меня новый журнал «Пиф»!
— Купили или сменял? — спросила я.
— Сменял. На резинового индейца и две жвачки. Обложка рваная, а так весь целый. Там про Рахана есть продолжение. Как он с акулой дерется и как его со скалы сбрасывают, а он за корень уцепился...
— Дашь посмотреть?
— Дам.
Мы шли по узкому деревянному настилу вдоль длинного-предлинного зеленого забора с навесом. Это напоминало кривой коридор, тянущийся сквозь весь переулок. Там, за этим забором, ремонтировали большой старый дом. В заборе кое-где были проломаны доски, и я уже знала в лицо многих строителей.
В самом конце зеленого коридора, в угловом доме, жила моя подруга Таня. Она призналась мне, что ей очень нравится один строитель, и даже показала его сквозь щель в заборе, и мне он тоже понравился. У него было какое-то очень лирическое выражение лица. Я предположила, что он пишет стихи. Мы его так и прозвали — Поэт. И сейчас, проходя по зеленому коридору, я заглянула в щель — не увижу ли Поэта.
— Что бы мне подарить маме на день рождения? — спросил Мишка.
— Подушечку сделай для иголок, она будет рада до смерти, — посоветовала я, думая о том, что и Поэт, наверно, тоже обратил внимание на нас с Таней: мы ведь каждый день ходим тут в школу и из школы. Интересно, кто из нас ему больше нравится: я или Таня?
— Если до смерти, то лучше что-нибудь другое, — сказал Мишка и взял меня за руку, потому что зеленый коридор кончился и мы подошли к переходу через улицу.
«А хорошо бы, — подумала я, — чтобы у меня был свой собственный сын. Вот как Мишка. Я бы его воспитывала».
Я стала мечтать, как бы я его воспитывала. Уж во всяком случае, не так, как многие родители — сплошное «не»: «нельзя!», «не бегай!», «не лезь в снег!». Я ему буду все разрешать. Хочешь в снег? Пожалуйста! Хоть с головой! Уж я-то знаю, какое это наслаждение!
