Когда он очнулся, чернота обступила его со всех сторон, и отброшенный в кусты окурок прочертил в ночи светящийся след.
Он тщательно, со всех сторон рассмотрел случившееся, не пытаясь решить все наскоком. Несомненно, ощущалось постоянное давление со стороны разведки Южного Полушария. Не всегда на одном и том же уровне и не всегда в одной и той же точке. Ради выгоды они готовы были хитрить и изворачиваться, и если вынашивали какой-то план, то действовали обычно очень осмотрительно, тщательно разрабатывая все до последней мелочи.
Насколько в департаменте были в курсе – не было на пути ничего сколько-нибудь важного. Вот почему он был отослан на пятый для проверки его боеготовности. Вряд ли это была подходящая работа для того, чтобы отвлечь его от собственных грустных размышлений, в отличие от интересной работы по его штатской специальности инженера-термоядерщика. Но они могли и ошибиться. Убийство Полдано могло быть лишь отправным шагом в некотором хитром тактическом ходе – на деле ложном, для того чтобы отвлечь внимание от реальных событий где-то в другом месте.
Но где, бога ради? Неустойчивый мир между двумя полушариями был настолько надежен, насколько был надежен за последнее десятилетие. Собирались даже регулярные конференции, обсуждавшие проблемы всеобщего слияния, которое объединило бы планету. Впервые в ее истории.
Теперь это могло стать чем-то вполне реальным: если только это было то, чего они действительно хотели. Но, скорее всего, никто не решится на последний шаг, навсегда избавивший бы мир от агрессии. Она была слишком важным строительным кирпичиком человеческой психики. Нет диалектики – нет борьбы, даже если она создана искусственно. И человеческая раса выродится.
Где, в таком случае? Самой отдаленной точкой в географическом отношении был Северный полюс. Чего могли хотеть сатрапы Бразилии от Северного полюса? Ничего такого, чего они не могли бы сделать с своей собственной Антарктикой.
И этот путь в рассуждениях завел в тупик. Шеврон запустил мотор и выбрался на шоссе. Решение пришло внезапно, во время движения. Вагенер мог вполне дать запугать себя. Посмотрел бы он на себя на месте Полдано.
Шеврон свернул на проселочную дорогу в том месте, где через высохший ров была переброшена плита, и проехал дальше, трясясь по подлеску до тех пор, пока не скрылся за кустами. Вовсе не потому, что увидел, будто кто-то едет следом за ним. Отъехав от Аккры пятнадцать километров по Кумазийской дороге, Шеврон свернул направо, на разбитую грунтовую коллею, очень ухабистую и переходящую в длинный темный туннель из нависающих деревьев.
