– Что же ты, уважаемый, – хихикнул джинн. – Кушай пирожок, он вкусный.
Гостю ничего не оставалось, как открыть рот. Пирожок тут же юркнул туда и упал на язык. Коля машинально прожевал и проглотил, не ощутив вкуса. Плохо прожеванный пирожок камнем провалился в желудок. Коля почувствовал, что у него все поплыло перед глазами. Маленький сладкий пирожок, самостоятельно залетевший к нему в рот, оказался последней соломинкой, которая перегрузила способности Коли воспринимать новую информацию. Последнее, что он увидел, было встревоженное лицо джинна. А потом бывалый космонавт потерял сознание.
Глава 5
Коля открыл глаза и ту же закрыл их снова. Потом, собрался с духом и потихоньку приоткрыл один глаз. Так и есть – над ним склонилась оскаленная пасть.
– Ох! – только и смог выдавить из себя Коля.
Жуткая пасть отодвинулась, и превратилась в улыбающегося ифрита. Он стоял на коленях возле Коли и менял ему холодную влажную губку на голове. Сам землянин лежал на спине на невысокой лежанке, роскошно убранной толстыми мягкими коврами. Ифрит ласково смотрел на Колю. Его дыхание по запаху напоминало нашатырный спирт. Видимо, именно это, а не холодная примочка, и вернуло космонавта к жизни.
– Ну все, все, – махнул ему Коля, – отодвинься пожалуйста, пока я совсем не отбросил коньки.
Ифрит заворчал и поднялся. Он придал, насколько мог, своей морде почтительное выражение, низко поклонился и, пятясь спиной, вышел из комнаты. Коля остался один. Он лежал в небольшой, но богато убранной комнате. Была глубокая ночь. В открытое окно светила розовая луна. Но когда на нее вдруг накатывали тучи, она превращалась в голубую. Это чередование светло-голубых и нежно-розовых лучей создавали совершенно очаровательное, волшебное освещение в комнате.
Коля поднялся и вышел на балкон. Его окатил поток прохладного ночного воздуха. Внизу, насколько хватало взгляда, расстилалась пустыня. Комната выходила на внешнюю сторону дворца, и Коля не видел ни других построек, ни деревьев. Свет луны освещал гребни барханов, и наполнял таинственным полумраком ложбины между ними. На освещенных местах песок искрился и переливался, как драгоценные камни. Днем яростное солнце заглушало этот блеск, а вот в ночном освещении песок сверкал, как свежевыпавший снег.
По невольной ассоциации, Коля вспомнил Россию, свежие морозные зимние дни, когда снег вот так же искрится под солнцем, притворяясь россыпью чистейших алмазов. «Когда-то я еще попаду туда», – мысленно вздохнул Коля. Нехорошее предчувствие сжало сердце.
