Отречение от престола
А в это время Николай II, еще не зная обо всем происшедшем, до трех часов ночи беседовал с генералом от инфантерии Н. И. Ивановым и поручил ему подавить восстание, возглавив батальон Георгиевских кавалеров. Командующий Гвардейским корпусом великий князь Павел Александрович отлично понимал, что у него нет сил противостоять революции, в то время как царь и Н. И. Иванов надеялись прекратить беспорядки силами одного батальона…
Следующий день принес Николаю прозрение: его царский поезд, дойдя до Малой Вишеры, повернул назад, так как станции Любань и Тосно оказались заняты восставшими. Не оставалось ничего иного, как доехать до Пскова, где находился штаб генерала от инфантерии Н. В. Рузского командующего армиями двух фронтов (Северного и Северо-Западного).
В штабе Николая ждали телеграммы о восстаниях в Москве, на Балтийском флоте и в Кронштадте, а потом в течение нескольких часов пришли телеграммы от командующих всеми фронтами. И все они, кроме генерала А. Е. Эверта (командующего Западным фронтом) высказывались за отречение Николая от трона. Это произошло после того, как начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал М. В. Алексеев получил от Рузского телеграмму о том, что Петроградский Совет и Временный комитет Государственной Думы требуют отречения царя от престола, и он просит командующих фронтами сообщить свое мнение об этом. Среди этих телеграмм оказалась и депеша от великого князя Николая Николаевича… Прочитав телеграмму «дяди Николаши», царь сказал: «Я принял решение, я отрекаюсь в пользу Алексея». А потом, после долгой паузы, спросил своего врача, долго ли проживет Алексей? И когда тот ответил отрицательно, Николай решил передать права на трон своему брату Михаилу.
Вечером 2 марта в Псков приехали председатель военно-промышленного комитета А. И. Гучков и член Временного комитета Государственной думы В. В. Шульгин, уполномоченные принять из рук Николая II документ об отречении от престола.
Сохранились воспоминания Шульгина о том, как проходило отречение. «Государь сидел, опершись слегка о шелковую стену, и смотрел перед собой. Лицо его было совершенно спокойно и непроницаемо.
Я не спускал с него глаз… Гучков говорил о том, что происходит в Петрограде. Он не смотрел на Государя, а говорил, как бы обращаясь к какому-то внутреннему лицу, в нем же, в Гучкове, сидящему. Он как будто бы совести своей говорил…
Гучков окончил. Государь от-ветил:
