Посетив затем Цейлон, Сингапур, остров Яву и королевство Сиам (ныне Таиланд) и остановившись в Бангкоке (столице Сиама), корабли взяли курс на Китай и вскоре бросили якоря в Гонконге – «Восточном Гибралтаре». Отсюда было рукой подать до Поднебесной империи, ибо китайский порт Кантон лежал в 85 милях от Гонконга. 25 марта 1891 года цесаревича принял вице-король Кантона Ли Хан Чжан – пожилой человек, покоривший Николая умом, предусмотрительностью, вежливостью и необычайным достоинством, в котором не чувствовалось и тени гордыни.
3 апреля эскадра бросила якоря в устье реки Янцзы, а отсюда на маленьком русском пароходе «Владивосток» путешественники отправились к городу Ханькоу, где разместилась русская чаеторговая компания, вывозящая около трети всего китайского чая – на 10-12 млн золотых рублей в год. Отсюда этот чай перевозили в Россию через Северный Китай, Монголию и первый русский город Кяхта, русские называли его «Кяхтинским».
6 апреля «Владивосток» дошел до Ханькоу, и здесь после встречи с местным губернатором путешественники отправились в небольшую православную церковь Александра Невского, построенную на средства русских купцов-чаеторговцев. Особенно много денег дали на строительство храма православные купцы-буряты Старцев и Малыгин, которых представили Николаю после богослужения. Из церкви русские гости пошли к своим землякам, и там встречены были хлебом-солью по обычаям их родины. А потом Николаю показали выставку 200 сортов чая и чаепрессовочную фабрику. Ежегодно в мае и июне сюда доставлялось до 150 сортов чая, но закупались лишь те, которые проходили дегустационную экспертизу и были признаны лучшими.
Тем же вечером Николай устроил прощальный ужин на 40 персон, а 8 апреля нанес визит губернатору Ханькоу.
9 апреля Николай распрощался с гостеприимной русской колонией, и на следующее утро «Владивосток» отправился обратно, к устью Янцзы, где цесаревича ожидала эскадра, чтобы идти к берегам Японии. 13 апреля путешественники взошли на борт фрегата «Память Азова» и 15 апреля увидели берега Японии. «Розовые вершины вереницей встают перед нами над окутанным светлой мглою горизонтом, – писал Ухтомский. – Скалы и густая зелень по сторонам. Узкий, длинный залив, открывающий доступ в Нагасаки, до такой степени оригинален и декоративно красив под нависающею над ним грядою тенистых возвышенностей, что на первых порах он даже кажется искусственным: точно не воочию видишь все это, а на привезенном с Дальнего Востока рисунке, на изящно лакированном шкапчике или подносе, вообще на каком-нибудь тамошнем предмете роскоши, передающем характерный японский пейзаж».
