Одной из симпатичных черт его характера было стремление помочь своим товарищам-однополчанам, если они женились на скомпрометированных ранее дамах. По законам офицерской чести, такие офицеры должны были оставлять службу в Преображенском полку, и цесаревич всячески помогал им в их дальнейшей карьере – армейской, гражданской, а иногда и духовной.
О его службе в Преображенском полку сохранилось свидетельство великого князя Константина Константиновича (командира полка с 1891 года, двоюродного дяди Николая). В его дневнике от 6 января 1894 года, когда цесаревич уже 2 года носил звание полковника и командовал первым батальоном преображенцев, записано: «Ники держит себя в полку с удивительной ровностью, ни один офицер не может похвастаться, что был приближен к цесаревичу больше другого. Ники со всеми одинаково учтив, любезен и приветлив. Сдержанность, которая у него в нраве, выручает его».
Военная подготовка цесаревича не ограничилась знакомством с пехотной, артиллерийской и кавалерийской службой. Будучи Атаманом всех казачьих войск, он знал и казачью службу, а кроме того был приобщен и к службе на флоте.
Следует признать, что Николай с учетом его возраста был подготовлен к военной службе гораздо лучше, чем к какой-либо другой. Упоминавшийся уже А. П. Извольский писал в своих «Воспоминаниях»: «Когда император Николай II взошел на престол, его природный ум был ограничен отсутствием достаточного образования. До сих пор я не могу понять, как наследник, предназначенный самой судьбой для управления одной из величайших империй мира, мог оказаться до такой степени не подготовленным к выполнению обязанностей величайшей важности». Военная среда, окружавшая цесаревича и во дворце, и на занятиях военными науками, и в полевых лагерях на учениях, была ему более близка и понятна, чем, например, среда министерская, дипломатическая или придворная, так как отец-император не очень-то приучал его к сфере государственного управления или внешней политики. Что же касается двора, то Александр III и сам не любил придворных балов и празднеств, ограничив их до минимума, и, как мы уже знаем, практически не принимал по делам двора никого, кроме министра этого ведомства Воронцова-Дашкова, да и то крайне редко. Потому и цесаревич был воспитан в том же духе: он не выносил излишеств ни в одежде, ни в еде, старался во многом подражать отцу, со временем полюбив то же, что любил и он – охоту в царских заповедниках (Ловиче, Спаде, Беловежье), рыбалку в финских шхерах, долгие прогулки в полях и лесах, физический труд и стремление к здоровой и чистой жизни.
