Спускаясь по лестнице Зимнего дворца, Лорис-Меликов встретил Шебеко и, отведя ее в сторону, сказал: «Поздравьте меня, дорогая Вера Игнатьевна, это – великий день в истории России. Я сейчас же отвезу „манифест“ в типографию». Он рассказал Шебеко и об аресте Желябова, и о том, что на свободе еще остаются почти все его сообщники, готовящие покушение, и потому царю снова грозит страшная опасность.
В тот же вечер после ужина Александр, Екатерина Михайловна и Шебеко сели играть в «ералаш» – карточную игру, напоминавшую и вист, и преферанс. Когда Александр мешал и сдавал карты, Шебеко решительно попросила царя не уезжать завтра с утра в Конногвардейский манеж на развод. «А почему же мне не поехать? Не могу же я жить во дворце, как затворник», – возразил царь.
Не поехать он не мог, главным образом, из-за того, что дал слово быть на разводе: в то утро там впервые должен был командовать его племянник великий князь Дмитрий Константинович, а он пообещал брату Константину и его жене обязательно быть на разводе, чтобы тем усилить торжественность и праздничность весьма важного для племянника события.
Утром 1 марта, погуляв после завтрака с женой по залам дворца, Александр выехал в Манеж. Развод прошел прекрасно, и он уехал в Михайловский дворец к своей любимой кузине Екатерине Михайловне. Оттуда в четверть третьего Александр выехал в Зимний. Карета и конвой, стремительно промчавшись по Инженерной улице, повернули на пустынную набережную Екатерининского канала. Александр увидел, как навстречу ему какой-то мальчик тащит по снегу корзину, по тротуару идет незнакомый офицер, а чуть дальше стоит простоволосый молодой человек со свертком в руке. И как только карета поравнялась с ним, он вдруг бросил сверток под ноги лошадям. Карету занесло на сторону, рысаки забились в упряжи, барахтаясь в кровавом снегу. Александр увидел, как невесть откуда взявшиеся люди схватили метальщика и закрутили ему руки за спину. Увидел он и убитых лошадей, и убитого мальчика, и двоих убитых казаков-конвойцев. Оглушенный взрывом, царь шатаясь, подошел к злодею и хрипло спросил его:
– Кто таков?
– Мещанин Глазов, – ответил тот. (На самом деле это был народоволец Н. И. Рысаков. – В. Б.)
– Хорош, – сказал Александр и пошел к уцелевшим саням, на которых за его каретой ехал полицмейстер полковник Дворжицкий. Кучер Фрол Сергеев кричал: «Скачите во дворец, государь!», но Александр не мог оставить раненых.
Воспользовавшись тем, что конвойные казаки заняты Рысаковым, к царю и Дворжицкому бросился другой участник покушения – Игнатий Гриневицкий, кинув бомбу между собой и императором. Когда раненый Дворжицкий очнулся, он услышал слабый голос царя: «Помоги!». Александр попытался встать, ничего не видя вокруг и лишь шептал: «Помогите… Жив ли наследник? Снесите меня во дворец… Там умереть…».
