– Из ваших больных, наверное, никто не остался в живых и жаловаться некому, – парировал Кульковский.
Адам Педрилло
Еще одним знаменитым шутом императрицы Анны Иоанновны был итальянец Адам Педрилло, сын скульптора. В юности попал он в канцелярию герцога Бирона и за свое остроумие и находчивость согласился быть шутом императрицы.
Вот некоторые из его экспромтов.
Как поднять в цене упавшие акции?
…Когда однажды сильно понизилась цена акций и ценных государственных бумаг, один из их владельцев спросил Педрилло, каким образом можно поднять их в цене? Педрилло ответил:
– Прикажите вашим детям или внукам сделать из них воздушного змея.
Завуалированная критика банальностей
Молодой человек, претендовавший на звание драматурга, читал Педрилло свою комедию. Очень часто при чтении Педрилло снимал колпак и кланялся.
– Что это значит? – спросил его драматург.
– Я кланяюсь, как только вижу в вашей комедии старого знакомого.
Хвастовство родословной
Австрийский посол при русском дворе – граф Вратислав – очень любил хвастаться своей родословной. Заметив это, Педрилло сказал графу в присутствии множества придворных:
– Тот, кто хвалится только одними предками, уподобляет себя картофелю, у которого все лучшее погребено в земле.
Отповедь лжецу
В одной компании толковали о привидениях. Умный Педрилло совершенно ни в какие привидения не верил и считал любые рассказы о них чистейшим шарлатанством.
Однако нашелся в компании придворный, утверждавший, что ему дважды приходилось видеть в лунном свете человека без головы.
– Я убежден, что тот человек без головы был просто вашей тенью, господин гоф-юнкер, – заметил Педрилло.
Д’Акоста
О четвертом шуте Анны Иоанновны и Бирона ничего не известно, кроме его имени, – д’Акоста. Однако и от него осталось немало остроумных пассажей, четыре из которых и предлагаются вашему вниманию.
На войне, как на войне
Жена д’Акосты была необычайно сварлива, но он все же прожил с ней всю жизнь. Когда наступила пора праздновать серебряную свадьбу, друзья стали намекать шуту, что пора бы ему отметить этот четвертьвековой юбилей.
– Погодите, друзья, еще пять лет – и мы будем отмечать годовщину тридцатилетней войны, – отвечал д’Акоста.
Любвеобильный супруг-библиоман
Д’Акоста очень любил читать книги. Жена его сказала как-то:
– Ах, друг мой, как желала бы я сама сделаться книгой, чтоб стать предметом твоей страсти!
– В таком случае, – ответил ей муж, – я хотел бы иметь тебя календарем, который можно менять ежегодно.
