Таким же надлежало быть и юному князю Ивану Васильевичу.
Вот что пишет об этом сибирский историк Н. Г. Алексеев в книге «Государь Всея Руси», вышедшей в Новосибирске в 1991 году:
«Уже на двенадцатом году жизни он участвовал в большом походе московских войск. Это был последний поход против мятежного Шемяки. 1 января 1452 года великий князь Василий двинулся к Ярославлю, а „из Ярославля же отпусти сына своего князя великого Иоанна на Кокшенгу, противу князя Дмитрия“. Позже из Костромы Василий отправил на помощь сыну отряд татарских вассалов царевича Ягупа. Но еще ранее лучшие воеводы, князь Семен Иванович Оболенский и Федор Басенок, а с ними серпуховской князь Василий Ярославич с „двором“ великого князя – лучшими, отборными войсками, – двинулись прямо к Устюгу, где, по московским данным, находился Шемяка. Тот, узнав о прибытии Ивана Васильевича в Галич, сжег устюжский посад, оставил Устюг с наместником своим Иваном Киселевым и побежал на Двину. Московские воеводы, пройдя мимо Устюга („под городом не стояли ничего, ни единого дни“), бросились за ним в погоню. А сам великий князь Иван с царевичем Ягупом двинулся наперерез ему, через Кокшенгу на Вагу. Спасаясь от преследования, Шемяка побежал с Двины к Новгороду. С его политической ролью было покончено.
Зимний поход 1452 года должен был многому научить молодого великого князя. Он дошел с войсками до устья Ваги, а потом вернулся с ними в Вологду, пройдя за поход около полутора тысяч километров. В суровых условиях северного края войска стремительно передвигались на большие расстояния, преследуя противника. Опытные московские воеводы хотели окружить Шемяку, отрезать ему пути отступления на Новгород. Великий князь Иван впервые мог увидеть своими глазами жестокие сцены феодального способа ведения войны, привычные средневековому человеку. Проходя через Кокшенгу, край, населенный „кокшарами“, еще не принявшими христианства, войска предавали его огню, мечу и полону. „И градки их поимаша, и землю ту всю плениша и в полон поведоша“, – повествует московский летописец. „А городок Кокшенский взял, а кокшаров секл множество“, – с удовлетворением вторит ему устюжский».
Василий Васильевич рано стал думать о продлении своего рода и о женитьбе наследника московского трона. Он знал из летописей, что в стародавние времена лестно было европейским государям породниться с Рюриковичами. И потому сидела прапрабабка его – о чем вы, уважаемые читатели, уже знаете из очерка «Анна Ярославна – королева Франции» – на троне в Париже, а кроме нее были киевские и новгородские княжны женами ярлов и королей в Норвегии, в Чехии, в Венгрии и в других государствах. Однако же было так до пленения Руси золотоордынскими ханами, ибо кому из европейских владык было лестно иметь женою дочь, сестру или племянницу татарского раба, хотя бы носил на себе этот раб жемчуга и алмазы и имел титул Великого князя? И потому не выдавали своих дочерей и сестер в Московию неподвластные Орде европейские правители.
