Завтракали мы как-то вместе с американскими господами. Должен сказать, что среди них не было ни мистера Митчела — председателя городского комитета по приему советских журналистов, ни Ван Дайка, члена комитета. Они остались в нашей памяти более приятными людьми. Завтрак подходил к концу. Вдруг краснощекий мистер, резко пристукнув ладонью по столу, крикнул:
— Эти черные!..
Он выговорил по отношению к негру-официанту нечто такое, чего я не могу повторить в присутствии «серебряной кошки». Анатолий Софронов удивленно взглянул на мистера. За столом стало тихо, — все почувствовали себя неловко, кроме краснощекого. Он продолжал жевать мясо. Софронов обратился к соседу:
— Мы бы хотели прекратить завтрак, так как не желаем сидеть за одним столом с расистом.
— О, я прошу вас не делайте этого! — зашептал американец. — Господина Лея вы не перевоспитаете, а он грубиян и наделает шуму.
А г-н Лей дожевал мясо, прополоскал глотку водой со льдом и обратился к нам:
— Теперь сыграем в карты!
Чтобы деликатно отделаться от предложения, отвечаем:
— Мы гости, и вы не захотите нас обыгрывать…
— О нет, — краснощекий раскачивался вместе со стулом, — я с удовольствием обыграю вас. Я не боюсь брать за карточный долг даже штаны и продаю их. Деньги не пахнут. А я хочу иметь много денег, чтобы покупать все!
Вспомнив, что нас ждет мистер Митчел, с которым мы должны были ехать на ферму, извинились и, не подав руки краснощекому, вышли на улицу.
Путь на ферму лежал возделанной долиной. Апельсиновые деревья, покрытые золотыми шарами плодов, тянулись вдоль всего нашего пути. Рощи придавали окрестностям сказочный вид, и недаром эти места называют «Долиной Рая». Впереди высились горы. Одна из вершин напоминала спину верблюда. Пятьсот тысяч гектаров богатейших земель принадлежат в долине крупным фруктовым компаниям. Их годовой доход превышает миллион долларов! Когда-то этой землей владели индейцы из племени пимов.
Им «оставили» сейчас всего шесть тысяч гектаров, да и те беспрерывно урезают. Индейцы покидают хорошие, снабженные водой угодья, а в газетах пишут, что подобные меры «продиктованы заботой о земледелии штата».
Ранчо Брузан, где мы вскоре оказались, знаменито арабскими лошадьми. Нас встретила возле беленького, крытого цветным шифером домика Флоренс Дохерти — стройная худенькая женщина в одежде ковбоя. Муж ее, Гарольд, объезжал лошадь. Пока ждали его, осмотрели домик. В комнате Дохерти была масса призов: кубки, жетоны, вазы, вымпелы — награды за арабских чистокровок.
