Какой-то абориген сел на бачок из-под бензина, сгорбившись и обхватив руками впалую грудь.
Маколи спросил у железнодорожного рабочего, стоявшего на платформе:
- Чем нынче платит стригалям старик Уигли - овечьим сыром или чем еще?
На обветренном смуглом лице промелькнула слабая улыбка.
- Э… он малый ничего, к нему только нужен подход.
Им предстояло отшагать три мили к югу. Маколи накупил полный мешок харчей, табаку, и они двинулись. В этих местах уже сутки не было дождей, иногда робко проглядывало солнышко, и грязь слегка просохла. Но дорога оказалась трудной. Пострел еле плелась и, пройдя милю, заявила, что у нее кружится голова. У нее был измученный вид, и дышала она часто, со свистом. Маколи взял ее на руки и понес.
Сам он неплохо себя чувствовал. Короткий сон в поезде освежил его и вселил приятное чувство уверенности. Может, ему как раз здесь и подфартит. Повидается со старыми дружками, сколотит деньгу, для разнообразия и поработать неплохо, а кормят тут вкусно и сытно.
Будет очень даже здорово, если дело выгорит.
Он услышал лай овчарок еще до того, как показалась ферма. Дом представлял собой окруженное со всех сторон верандой приземистое бунгало под остроконечной тускло-красной железной крышей. Участок был обнесен проволочной оградой. Оптимист-хозяин разбил на нем несколько огородиков, разделенных дорожками. Маколи прошел к дому аллеей под сводом вьющихся растений и постучал в боковую дверь. Первая дверь была открыта, зато заперта вторая, из металлической сетки. На Маколи пахнуло теплом и запахом стряпни.
На стук вышла тоненькая девушка, на четверть аборигенка. Красотка - сразу же приметил он. Его оценивающий взгляд не смутил ее. Когда, осмотрев - сверху донизу, он вторично глянул девушке в лицо, ее глаза смотрели на него в упор, сверкая, словно черные рубины. Он спросил, дома ли хозяин.
Уигли куда-то уехал, зато мистер Дрейтон, управляющий, был здесь. Маколи попросил позвать его.
Спускались сумерки, небо быстро темнело: как видно, собирался дождь. Пострел стояла рядом, понурившись, как больная пичуга.
Пришел Дрейтон, высокий, худощавый, пожилой, с седой головой и усами. У него была привычка, слушая, наклоняться всем телом вперед, держа руки за спиной. При этом он все время покачивал головой, как богомол. Маколи коротко изложил свою просьбу.
- Вот уж, не знаю, - сказал Дрейтон. Голос у него был дребезжащий, старческий, и он откашливался после каждой фразы. - Мистер Уигли, видишь ли, уехал, он будет судьей на овечьей выставке в Даббо и вернется только через несколько дней. Но людей ему больше не нужно, это я знаю.
