Два года назад, как помнил Маколи, он был точно таким же, хотя годы шли, но действие их было неприметным, как рост дерева.
- Что ты делал все это время, Мак? Что нового?
- Бродил взад и вперед. А как ты? Я думал, у тебя тут уже целый винокуренный завод.
- Не завод, а виноградник. Нет. Отказался я от этой мысли. Работаю у Уорнера, знаешь, где скупают шкуры. - Он поставил чайник на столик. - И именно в такой день я должен идти на работу, черт возьми…
- Да не беспокойся ты, - махнул рукой Маколи.
- Подожди меня здесь, делай, что угодно. Хозяйничай, а вечером как следует посидим по-старому.
- Хорошо, - согласился Маколи, - мне как раз нужно просушить кое-что, девочке следует выспаться, да и мне самому отдых не помешает. - Он вдруг замолчал, потому что до него дошел смысл слов Келли, и поднял глаза. - А где Руби? Вышла куда-нибудь?
- Руби умерла, Мак.
- Что?
- Умерла.
- Господи! Когда?
- Год назад.
- Боже ты мой!
Маколи никак не мог в это поверить. Такая энергичная, так любила посмеяться. Потрясенный, он молча смотрел, как Келли, не поднимая головы, поднес кружку к губам и отхлебнул чай. Потом поставил кружку на стол, достал коробку с табаком и принялся скручивать самокрутку.
- Чудно, правда? - тихо спросил он, подняв взгляд.
Маколи кивнул.
- Как это случилось?
- Помнишь, как хорошо она выглядела, когда ты был здесь в последний раз? - затянулся самокруткой Келли. - Три недели спустя она потеряла сознание. Во время стирки. Мы не придали этому значения, не обратили внимания. Она еще пошутила. Сказала, что наконец-то забеременела. А вскоре это опять случилось, и тут уж я повел ее к врачу. Он велел ей на месяц лечь в постель. Но лучше ей не стало. Она опять пошла к нему и вернулась домой, смеясь и говоря, что если делать все, что он велит, то ей придется записаться в инвалиды. Ты же знал Руби. Она, как никто на свете, была полна энергии, поэтому и старалась не говорить про свою болезнь. Время от времени ей становилось плохо, и порой она была не в силах скрыть это. Но мне, наверное, никогда не узнать, как ей в действительности было худо. - Он опять затянулся цигаркой и задумчивым взглядом обежал комнату. - И вот однажды вечером, только я сел пить чай, как она вдруг упала. Просто сползла со стула, не издав ни звука. И когда я поднял ее, она была уже мертвой.
Глаза его заблестели. Он плотно сжал губы. Лицо исказилось, но он совладал с собой и поднял голову. Маколи ничего не сказал. Он решил, что лучше промолчать. Келли не нужно было объяснять, как он ему сочувствует.
