— К сожалению, дела о наследстве часто весьма запутанны. — Она взглянула на Макса поверх очков и грациозно наклонила голову. — Один такой путаник как раз уходил от меня, когда вы сидели в приемной; вы, наверно, его заметили.
В памяти Макса всплыло хмурое крестьянское лицо.
— Вид у него был не слишком довольный. Кто это?
— Клод Руссель. Он работал у вашего дядюшки.
Вот теперь Макс вспомнил. Это же Рассел, только с годами постаревший, огрузневший, полысевший и потрепанный жизнью, но, безусловно, тот же самый человек, которого он пару раз видел в дядином доме.
— Что его так расстроило?
Мэтр Озе посмотрела на часы с браслеткой из тонких золотых пластин.
— Объяснить это довольно сложно, сегодня у меня слишком мало времени...
Макс радостно вскинул руку:
— Мне пришла в голову чудесная мысль...
Она молча, с легкой улыбкой глядела на него.
— Завтра. Пообедаем вместе. Даже notaire необходимо обедать, правда?
Она сняла очки. На мгновение заколебалась, потом повела плечом:
— Да, notaire действительно необходимо обедать.
Макс встал и склонил голову в нынешнем, укороченном варианте поклона.
— Тогда до завтра, — сказал он и повернулся к двери.
— Месье Скиннер! — окликнула она. — Не забудьте ваши ключи.
Макс взял ключи и папку с документами. По дороге к выходу он на минутку остановился у стола секретарши:
— Надеюсь, вас ждет сегодня поистине замечательный вечер. Шампанское и танцы.
Та глянула на него и утвердительно кивнула:
— Конечно, месье.
Макс, насвистывая, вышел из нотариальной конторы. Секретарша проводила его глазами. Молодые люди часто ведут себя подобным образом после первой встречи с мэтром Озе.
Макс выехал из деревни и направил машину к дому дяди; каждый поворот будил новые воспоминания. Придорожные кюветы по-прежнему были глубокими и заросшими зеленью, как и в ту пору, когда дядя Генри посылал по утрам маленького Макса на ветхом велосипеде к булочнику — с напутствием: если он сумеет привезти круассаны еще теплыми, его ждет награда в пять франков. Макс гнал во всю мочь, бешено крутя педали в надежде побить собственный предыдущий рекорд и положить еще один пятифранковик в старую банку из-под горчицы, хранившуюся у кровати. Пустая в начале каникул банка к концу заполнялась и, к великому удовольствию маленького Макса, заметно тяжелела. Так он впервые изведал, что такое собственное богатство.
Он притормозил перед выщербленными каменными столбами, за два века почти почерневшими от ненастья. От них к дому вела грунтовая дорога. Выбитое в камне название "Ле-Грифон"
