Искатель, 1987 № 01 | страница 31
— Бей по машинам! — закричал он стоявшему у пушки заряжающему.
Меренкову показалось, что он на некоторое время потерял сознание от оглушающего удара, вдруг обрушившегося на танк, потому что, когда, опомнившись, припал к смотровой щели, не увидел завесы дыма и пыли, вскинутой близким взрывом. Тронул рычаги, танк послушно дернулся вправо-влево. Обрадовался, что все обошлось, но тут уловил запах, знакомый по единственному в его боевой практике случаю, когда горел в танке. Оглянулся в испуге, увидел осевшего на пол заряжающего и большие, незнакомые глаза Марыси. Она в упор смотрела на него чужим остановившимся взглядом.
— Марыся! — в ужасе закричал Меренков.
Снова припал к смотровой щели: бегущие через поле фигурки врагов были совсем близко. Тарахтел, захлебывался двигатель, хлестко били по броне пули, и пахло, все сильнее пахло дымом.
— Марыся! — опять позвал он. Повернулся на сиденье, увидел, как глаза ее медленно, рывками, закрываются, будто ей невмоготу держать веки. — Не умирай, Марыся!.. — И закашлялся от дыма…
Местные жители потом рассказывали, что в тот день, когда немцы подошли к селу, какая-то сила остановила их у Святой горы. Был долгий бой, много полегло ворогов, много погорело у них машин. А ввечеру извергла гора что-то огненное, дымным факелом прокатилось это неведомое по вражеской колонне и скрылось за дальним лесом.
Тогда же пропала из села первая раскрасавица Марыська. И куда она подевалась, никто не знает до сего дня.
Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН
РАЗНЫЕ СРЕДИ РАЗНЫХ
ГЛАВА 1
Все, что требовалось от новичка, — это слегка подтолкнуть уголок. Стальная плита сама развернулась бы на роликах и пришла под нож необрезанной кромкой. Вместо этого он что было силы уперся в плиту ключом и погнал ее с перепугу куда-то в сторону Астрахани.
На глазах у остолбеневшей бригады металл доехал до последнего ряда роликов, накренился и тяжко ухнул на бетонный пол. Наше счастье, что перед курилкой тогда никого не оказалось.
Первым делом мы с Валеркой кинулись к новичку. Оно и понятно: Валерка — бригадир, я — первый резчик.
— Цел?
Новичок был цел, только очень бледен. Он с ужасом смотрел пои. ноги, на лежащую в проходе плиту, и губы его дрожали.
А потом мы услышали хохот. Случая не было, чтобы какое-нибудь происшествие в цехе обошлось без подкранового Аркашки.
— Люська! — в восторге вопил подкрановый. — Ехай сюда! Гля, что эти чудики учудили! Гля, куда они лист сбросили!
