Некоторое время они двигались при слабом свете электрических ламп. Дальше их ждал полный мрак. Карманные фонари тускло осветили заброшенную штольню.
— Я здесь никогда не был, — произнес, выругавшись, капрал Шульц.
— К сожалению, мы все здесь не были, — отозвался Конноли. — А тут, возможно, есть старый ход на все горизонты. Если это так, то мы не изолированы от бунтовщиков.
Вскоре они наткнулись на последнюю заставу. Четыре пулеметчика сидели за стальным щитом и при свете шахтерской лампы играли в карты. Они не слышали, как подошел комендант со своей охраной.
Конноли сделал знак спутникам — те прижались к стенам. Комендант тоже отступил в тень.
Конноли знал подноготную каждого своего молодчика.
Вот Фридрих Ланге, с носом-картошкой, крестьянин из-под Мюнхена. Тупой, упрямый парень. Если бы ему не взбрело на ум, что его Китхен вышла замуж за другого, он бы мог, пожалуй, еще служить в Подземном городе. Но ревность не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Он спит и видит, как мстит за измену. Какой из него солдат?
А вот этот с темными усиками, Сильвестр Боймгут, скорее похожий на белую мумию, чем на живого человека — этот сорокалетний мальчишка мечтал о карьере артиста. Кто-то убедил его, что у него дарование, и он стал статистом берлинской драмы. Да так и засох на этом. За всю свою театральную жизнь он вряд ли произнес перед зрителем двадцать слов. Он приветствовал фашистский переворот, так как верил, что фюрер вступится за него и прикажет дать, наконец, роль и ему. Боймгуту пообещали больше, чем он сам желал, но предложили сначала помочь укрепить новый порядок. Он вступил в охранные отряды, попал в Подземный город, пытался здесь сколотить любительскую труппу, но вскоре открыл в себе новое призвание: ударился в мистику и астрологию.
Сначала пулеметчики играли молча. Но вот здоровенный верзила Иоганн Пульвер с силой ударил картой по патронному ящику, заменявшему стол, и сказал:
— Вот когда десятка бьет короля!
Четвертый солдат, толстый, рыхлый, с бабьим лицом, на котором кисли голубенькие глазки, зевнул.
— Скорее бы конец… — И положил свои карты. — Не хочу больше… Скучно.
— Ну, нет! — воскликнул Иоганн Пульвер. — Номер не пройдет! Стал проигрывать и — не хочу больше. Нет, дружок. Изволь доиграть пульку. Я тебя так не выпущу.
— Чего ты? — отодвигаясь, спросил кислоглазый. — Вот все, что я выиграл. На, возьми. Честно? Ребята, я честно поступаю? Отдаю выигрыш. — И он стал торопливо отсчитывать деньги.
