– Тяф, – смущенно тяфкнул мой песик и попытался спрятаться за тюбиком с губной помадой.
Кажется, начинал назревать скандал. Мы это с дядюшкой быстро сообразили, не такие уж мы с ним были глупые!
– Что будем делать? – шепотом спросил я хитроумного пуппитролля. – Кнедлика могут не пустить в самолет!
– Не велика беда, вернется домой, – так же шепотом пробормотал мне в ответ невидимка Кракофакс.
– Но дома никого нет, он умрет с голода! Или его самого съедят мыши – ведь он такой крошечный!
И тут дядюшку осенило.
– Кнедлик, ты поедешь в Мерхендорф в трейлере! – просипел он в ухо перепуганному щенку. – Если тебя вытащат из сумки, не зевай и пулей лети к своему папаше Шнапсу! Ты меня понял?!
– Гав! – по-военному четко гавкнул Кнедлик. – Блестящая идея, хозяин!
Я даже не успел с ним попрощаться, так быстро ретивый служащий аэропорта выхватил моего щенка из сумки.
– Сейчас составим акт: собаку хотели провезти без билета, справки ветеринарного врача и без намордника. А там подумаем, что делать с этим псом и его владельцами! – прогудел усатый таможенник, нарочно нагоняя страх на юную пассажирку.
К счастью, в этот момент вернулся господин Дитрих. Он уже посадил фрау Луизу в самолет и теперь побежал разыскивать пропавшую дочку.
– Паулина, ты все еще здесь?! – крикнул он удивленно. – Через десять минут мы улетаем!
– Боюсь, что вам придется остаться, – поправил его с легкой ехидцей в голосе бдительный работник аэропорта. – Собаку такой редкой породы…
Он не договорил, оборвав фразу на середине, и вдруг громко завопил:
– Держи, держи его! Ах, проклятье!..
– Кажется, твоему барбосику удалось удрать, – весело прошептал дядюшка и тихо хихикнул. – Ловкач он у тебя, ничего не скажешь!
– С кем поведешься…
Я прикусил язык и замолчал. Вдруг дядюшка не так поймет известную пословицу и обидится на меня? Все-таки, мы сейчас говорили с ним о собаке…
И все-равно я очень переживал за Кнедлика. Вдруг он не успеет добежать до трейлера? Вдруг с ним что-нибудь случится в дороге? Ведь он теперь такой маленький, не больше домашней мышки!
Вскоре, однако, мысли о моей собачке отошли на задний план, а на передний выползли заботы о дядюшке и себе самом. Во-первых, не успели мы еще и взлететь, а страшная болтанка уже началась. Паулина так крутила и вертела в руках бабушкину сумочку, что все в ней кувыркалось кувырком: пудреница, тюбики с помадой и тушью, маникюрный набор, флакончик с духами, наш бинокль, увесистый блокнот в сафьяновом переплете… Ну и, конечно, мы с дядюшкой. От тюбиков и других опасных для жизни и здоровья предметов нам еще удавалось как-то увернуться, но вот друг от друга… Раз пять или шесть я стукался своим невидимым лбом о невидимый лоб моего старого дядюшки, приблизительно столько же раз я въехал ему головой в живот, а он мне… Впрочем, лучше об этом я не стану рассказывать. Скажу одно: едва болтанка слегка утихла – Паулина поднималась в этот момент по трапу, – я присел ушибленным местом на блокнот и пробормотал:
