Яна еще покричала ему для приличия что-то (правда, уже не совсем приличное), пару раз стукнула ногой по решетке, словно необъезженная скаковая лошадь, и развернулась, готовая уже несолоно хлебавши идти вниз. Но сначала осмотрелась. От железных ворот в обе стороны тянулся высокий забор. Даже не забор, а старинные стены крепости, а перед ними был глубокий ров, забитый сухими ветками. Сам замок выглядел очень зловеще, но по-своему привлекательно. Обычно такие замки, примерно пятнадцатого века, облюбовывали монахи и монахини, организовывая в них аббатства и монастыри, чтобы потом все время проводить в спартанских условиях за молитвами и в труде. Стены у замка были из серого камня, очень мощные. Он явно использовался в давние времена как крепость, и все жители рядом расположенных поселков и деревень в случае нападения противника могли укрыться внутри замка. По архитектуре замок был довольно простым и лаконичным, как бы сложенным из больших округлых башен с маленькими окошечками-бойницами. Такое большое, монументальное здание больше пригодно для тюрьмы, чем для жизни красивого молодого человека.
«Черт! Черт! Черт! – ругалась про себя Яна, которая очень не любила, когда не получалось то, чего она хотела. – Как мне все-таки встретиться с этим несносным типом Эриком? Тоже мне, неуловимый мститель! А, собственно, что я за ним бегаю? Зачем он мне сдался? А вот чтобы лично сказать ему в лицо все, что я о нем думаю! Мое слово должно быть последним, а Эрик не дает мне такой возможности… Честно говоря, я бы хотела извиниться и поблагодарить, что он не стал настаивать на моем наказании».
Яна спускалась вниз с опущенной головой, словно разбитые войска, не взявшие крепость. По обеим сторонам дороги тянулся густой, прямо-таки непроходимый лес. Смотрелся он со своими ветками и колючками тоже неприветливо, как и замок. Идти ей было некуда. Целью ее был визит к Эрику, и Яна решила подойти к замку, что называется, с другой стороны.
Она уже почти не чувствовала ног, когда вернулась к дому, где разговаривала с приветливой старушкой Кассандрой. Маленький, уютный домик был полностью темным, и у Яны разыгралась совесть. Не будить же старого человека? Придется теперь дожидаться утра.
Яна снова посмотрела на руку, вернее – на то место, где у нее были недавно часы, и, не выдержав, выругалась вслух:
– Тьфу ты! Ну, Ядвига… Ну, сокамерница… Я теперь мало что без документов, без денег, да еще и без часов, то есть без времени и пространства. В Швейцарии – и без часов. Кому сказать – не поверят!
