Еле сдерживая дыхание, он прислушался. В туалетной был слышен говор, но около кабины как будто никого не было. «Надо уходить! Уходить как можно скорее!»
Осторожно приоткрыл дверь. Несколько солдат в серо-зеленоватых френчах стояли лицом к противоположной стене. Одни подходили, другие уходили. Алексеев вышел с таким ощущением, будто протискивается сквозь ушко иголки. Он поднял голову (она почему-то упрямо втягивалась в плечи) и твердым шагом направился к выходу. «Кажется, сошло! Только бы выйти за пределы вокзала, а там...»
На перроне толпились солдаты, и Алексеев затерялся в толпе. «Пронесло! — подумал он. — Теперь поскорее, поскорее убраться отсюда». И вдруг до него донеслось:
— Послушайте, господин авиатор!
Алексеев оглянулся. В нескольких шагах от него стоял офицер королевской гвардии. Только офицеры полка «Михай Витязул»[8] носили причудливые, почти канареечного цвета аксельбанты. Похлопывая кожаным хлыстом по ботфортам, офицер подозвал его.
«Что ему надо?» — подумал Евгений и, чеканя шаг, направился к офицеру.
Офицер окинул его высокомерным взглядом и с пренебрежением спросил:
— Это почему же господин авиатор не приветствует старших?
— Здравия желаю, господин капитан! — четко, с некоторым облегчением проговорил Евгений. — Честь имею приветствовать офицера прославленного полка «Михай Витязул», но, прошу прощения, господин капитан, не могу это сделать по уставу.
— Да-а-?! — протянул офицер. — Почему же?
— Недавно попал в переделку, господин капитан, и вот — не могу еще поднять руки... — И как бы испытывая страшную боль, Евгений с усилием приподнял правую руку лишь чуть выше пояса.
— Ах, вот оно что! — уже другим тоном произнес офицер. — Вы участвовали в схватке? Весьма похвально! Однако рубашку вам следовало бы все же сменить... Щеголять с пятнами крови на воротничке не следует... Это дурной тон, господин авиатор!
Алексеев невольно вздрогнул, однако нашелся.
— К сожалению, господин капитан, теперь у меня часто из носа идет кровь, и только что опять случилась эта неприятность...
Алексеев начал волноваться. По перрону прохаживались жандармы, которые видели его с Мировским, а тут разговор затягивается.
Капитан отвлекся: он проводил оценивающим взглядом проходившую мимо сестру милосердия. Наконец обернулся к Евгению, но в это время над вокзалом появилась эскадрилья тяжелых бомбардировщиков. Шли они на большой высоте. Капитан вскинул голову и самодовольно подмигнул Евгению:
— На Одессу! А?
