Дня через три после моего водворения во флигель попал в западню кто-то крупный и закричал козлиным воплем.
Лиля пошла на выручку и привела Гуськина. Он так за эти три дня растолстел, что я не сразу его и узнала.
— А я все считал, что вы на вокзале, и искал для
вас помещение.
— Вы думаете, что я четыре дня сижу в буфете?
Ему, очевидно, лень было очень густо врать.
— Так… Приблизительно предполагал. Здесь
надо хлопотать через специальную комиссию, иначе
помещения не достанете. Ну, конечно, если вы сами
попросите и предъявите свидетельство о болезни…
— Да ведь я же здорова.
— Ну, что —здорова! Когда-нибудь, наверное,
корь была. Вам и напишут: «Страдала корью, необ
ходимо крытое помещение». Что-нибудь научное на
пишут. Ну а что вы скажете за Киев? Были на Кре
щатике? И чего здесь так много блондинок? Пусть
мне это объяснят.
— Вам, очевидно, не нравятся блондинки? — хи
хикнула одна из девочек.
— Почему нет, брунетки тоже хороши, не хочу
обижать, но в блондинках есть чего-то небесного,
а в брунетках больше земского. Что-о? Нужно будет
устроить ваш вечер.
— Мы уже условились насчет Одессы.
— Эт! Одесса!
Он загадочно усмехнулся и ушел — пухлый, сонный, масляный.
Вечером встретила Аверченку и рассказала обо всех своих сомнениях насчет Гуськина.
— По-моему, вы не должны с ним ехать,— решил
Аверченко.—Заплатите ему неустойку и развяжитесь
с ним поскорее. Он, по-моему, для организации лите
ратурных вечеров совсем непригоден. Он вам или
дрессированную собаку выпустит вместе с вами, или
сам запоет.
— Вот и я этого боюсь. Но как же быть?
— А вот что: посоветуйтесь с моим импресарио.
Это честнейший малый и, кажется, опытный.
Аверченко, человек очень доверчивый и сам исключительно порядочный, всех считал честнейшими малыми и всю жизнь был окружен жуликами. Но… почему все-таки не посоветоваться?
— Ладно. Пришлите мне вашего красавца.
«Красавец» явился на другой день и развил уди
вительный план:
— Прежде всего не соглашайтесь устраивать
свой вечер в Киеве, потому что это может повредить
моему предприятию с Аверченкой. Один литера
турный вечер —это интересно, но когда литература
начнет сыпаться как горох, так публика разобьется и сборы падут.
— Отлично,— поняла я.— Это вы хлопочете о се
бе. А я вас пригласила, чтобы посоветовать
в моих делах.
— Ав ваших делах, так я вам посоветую очень
хитро. Тут надо поступать непременно очень хитро.
Вы себе поезжайте в Одессу, пусть Гуськин устраи
вает там ваш вечер. Пусть возьмет залу — я вам ска
