- Что это? - тихо спросил он после долгой паузы.
- Это Москва, сегодняшняя Москва, - ответили ему. - Это тот самый город, защищая который, и вы, и миллионы других людей шли на бой с фашизмом, шли на смерть и муки.
- Но ведь такое не сделать и за двадцать лет. Сколько же времени прошло? - еле слышно спросил Николай Тимофеевич, уже предугадывая ответ и страшась его. - Какой теперь год?
Они смотрели на него с жалостью и тревогой.
- Год вам ничего не скажет, - ответил Свет тихо, - у нас теперь другое летосчисление. А война закончилась пятьсот лет назад.
4
Заседание Трибунала Чести тянулось долго. Страсти разгорелись, участники порой забывали, что они собрались решить судьбу Владимира Росина, и пускались в дебри хронофизики и хроноистории, проецировали на экран зала заседаний то сложнейшие математические выкладки, то алгоритмы, заданные мозгу Института времени, а то и просто несли ахинею, пытаясь прикрыть слабость своих аргументов красноречием. Не терял спокойствия, наверное, лишь виновник всей этой кутерьмы Росин. Войдя в зал, он плюхнулся на ближайшее кресло и вот уже третий час с философическим видом разглядывал потолок, словно происходящее в зале его совсем не касалось. Николай Тимофеевич, наоборот, места себе не находил, извертелся в кресле, все время хватал Владимира за руку и громким шепотом - чуть ли не на весь зал возмущался несправедливыми нападками на своего спасителя, а защитникам Росина несколько раз бурно аплодировал. На него вначале оглядывались, но председатель Хроносовета профессор Свет объяснил, кто он такой, и на него перестали обращать внимание.
Во время перерыва Росин отвел Деда обедать на крышу, откуда вся Москва была как на ладони. Дед, быстро освоивший обращение с шифратором, сам заказывал блюда автомату, но ел невнимательно - рассматривал город, задрав жидкую бороденку, провожал взглядом аэропоезда, дирижабли туристов, летунов с разноцветными крыльями.
- Теперь я понимаю, почему твои дурехи мне голову морочили. Да и ты тоже... - Он подмигнул сидевшему с ними врачу.
Тот засмеялся.
- Одна из них - профессор психологии, вторая тоже известный медик. Просто им был дан строжайший приказ. Мы ведь не знали, как вы отнесетесь к тому, что попали в XXV век. Было решено создать вам знакомую обстановку, только из этого ничего не вышло. Ну книги, скажем, взяли из хранилища под страшные клятвы - ведь это большая редкость, мы все пишем на кристаллы. А вот фанерную тумбочку достать не смогли. Фанеру лет триста как не выпускают. Во всем были проблемы - одежда, карандаш, бритье. Гигиенисты, например, пришли в ужас, когда кто-то предложил сделать для вас старинную ванную комнату - без лучевой стерилизации. А карандаш! Его и в музее не найдешь... Кстати, вот ваше письмо. Как вы понимаете, нам его отправлять некуда. А вы завтра будете дома, и сами все разузнаете.
