В глазах Тиса мелькнуло удовлетворение. Ему нравилось, что Дэнни Маккей говорит с ним вполне уважительно.
– Да, – сказал он быстро, чувствуя, что самообладание окончательно вернулось к нему. – Почти такая же. Понимаешь, парень, э, понимаете, ваше преподобие, не так уж легко быть хорошим журналистом. Сегодня столько жалких писак развелось. Интуиция мне подсказала, что Беверли Хайленд жива, я начал расследовать кое-что. Вышел на несколько следов, проверил каждый и вроде бы нашел то, что надо.
Дэнни потянулся и взял фото из газеты. Внимательно изучил его, потом сказал:
– Это и есть Беверли Хайленд?
Отис посмотрел на снимок. Нет, это не Беверли, это – другая, он недавно установил ее личность.
– Дайте мне объяснить, – начал Отис, – эта женщина такого же возраста, как Беверли, и ведет довольно уединенный образ жизни. Она очень богата и чем-то напоминает Беверли. Зная, что Беверли также была богата и вкладывала деньги во множество предприятий, я подумал, что она приняла новый облик с целью уклониться от налогов. Потом я провел дальнейшие розыски о прошлом этой женщины и…
Он повернулся спиной к Дэнни, чтобы взять досье на Беверли Берджесс – женщину, которая, как он теперь не сомневался, была Хайленд. Он не увидел ножа. Все, что он почувствовал, был внезапный сильный ожог вокруг шеи, будто язва внутри живота взорвалась и выбросила жар в глотку. А затем что-то теплое потекло на воротник.
Он бросил на Дэнни ошеломленный взгляд и тяжело упал на пол. Дэнни переступил через мертвое тело и подошел к письменному столу. Взял остатки сандвича Отиса. Слишком много горчицы, подумал он, откусил и начал жевать; но вообще-то вкусный. Он не мог оторвать глаз от фото, которое держал в руке и под которым Куинн нацарапал «Это, Беверли Хайленд?».
Внезапно ему вспомнилась сцена в номере отеля «Сенчури-Плаза» три с половиной года назад. Крайняя комната была полна людьми, входившими в штат Дэнни по проведению предвыборной кампании, телефон звонил непрерывно. В другой комнате сидел он с Боннером, Беверли и ее телохранитель, и Беверли говорила Дэнни: «Если ты хочешь, чтобы я спасла тебя, Дэнни, ты должен умолять меня на коленях. Я хочу видеть, как ты молишь меня, так же, как я однажды умоляла тебя. Одно мое слово, Дэнни, и ты не только не будешь следующим президентом Соединенных Штатов, но весь мир отвернется от тебя, а остаток жизни ты проведешь в тюрьме».
У него не было выбора. Он опустился на колени, слезы текли по лицу, и начал молить у нее прощения.
