Второй сосед. Мы только о вас и говорим.
Синдзабуро. Благодарю еще раз. Я знаю, как вы добры ко мне. Ведь мы уже столько лет соседи.
Первый сосед. Как же – еще со времен вашего прадеда… Уж какое поколение пошло.
Парикмахерша. Всегда вашего покойного батюшку вспоминаем…
Второй сосед. Мы так беспокоимся о вашем здоровье.
Синдзабуро. Спасибо, но теперь тревожиться нечего. Я почти здоров… Осталась, как вы знаете, одна лишь ночь! Даст бог, все кончится благополучно.
Парикмахерша. Дай бог!
Молодой сосед (нерешительно). Господин, а она…
Его одергивают, и он замолкает.
Пер вый сосед. Вы бы потом поехали куда-нибудь…
Синдзабуро. Да я и сам так думаю… Пройдет эта ночь – и я уеду отсюда.
Парикмахерша. Вот как! И надолго?
Синдзабуро (улыбаясь). Пока еще и сам не знаю.
Второй сосед. Не пора ли нам? Господин, пожалуй, утомился.
Первый сосед. Да, пора. По домам?
Все кивают.
Синдзабуро-сама, будьте здоровы. До свидания.
Синдзабуро. Прощайте, друзья. Спасибо!
Пришедшие выходят с поклонами. Томадзо провожает их; возвращается.
Томадзо. Ушли. А вы и впрямь устали от них?
Синдзабуро. Нет, ничего.
Томадзо. Ну, я тоже пойду.
Синдзабуро. Иди, иди!
Томадзо кланяется и уходит.
(Сидит, погруженный в задумчивость.)
Слыханы шаги, перегородки раздвигаются, и входит Юсай.
А, учитель! Как я рад вас видеть! Мне почему-то очень хотелось вас повидать, прежде чем начну читать свои заклинания. Садитесь! (Придвигает ему подушку.) Вы что-то опечалены.
Юсай. Да, Синдзабуро. Мне очень тяжело.
Синдзабуро. О, учитель, вас заботит моя судьба…
Юсай. Да… и все, что от нее зависит.
Синдзабуро. Что от нее зависит?
Юсай. Я хочу сказать: от твоей судьбы зависит и моя судьба.
Синдзабуро. Ваша? Каким образом?
Юсай. Судьба того, что составляет главную часть моего существа… мое знание… Не вера, слышишь ли, не вера, как у твоего настоятеля, но знание… моя наука.
Юсай подвигается к Синдзабуро и кладет руку ему на колени.
Синдзабуро. Именем твоего покойного отца, который доверил тебя мне… ответь правду: та женщина – дух или нет?
Синдзабуро (тихо). Не знаю.
Юсай. Как – не знаешь? Ведь ты же сам признался нам, когда мы вернулись тогда из монастыря, что она приходит к тебе каждую ночь.
Синдзабуро. Да, приходила.
Юсай. И ты не знаешь? Ведь ты же ее ласкаешь. Ты должен знать!
Синдзабуро (твердо). Нет, учитель. Я не знаю. Да, мы ласкали друг друга. И она – живая, как все женщины… совсем такая же… как самая прекрасная из женщин… И все же…
Юсай. Что?
Синдзабуро. И все же я не могу сказать твердо: она – живая.
