Вид из окна моей комнаты на третьем этаже не слишком привлекателен: узкий, как колодец, двор, толстый конюх в клетчатой рубахе чистит лошадь Алена. Шум распахиваемого окна привлекает внимание маленького чёрного французского бульдога, сидящего на дворе. Он сразу поднимает ко мне свою квадратную мордочку…
Ах, это ты, мой бедный Тоби! Мой бедный изгнанник! Он стоит, маленький чёрный пёсик, и виляет при виде меня своим обрубленным хвостиком.
– Тоби! Тоби!
Он прыгает, жалобно взвизгивает. Я наклоняюсь вперёд.
– Шарль, пришлите ко мне Тоби по чёрной лестнице.
Тоби всё понял прежде, чем я успела договорить свою фразу, и бросился к лестнице. Ещё мгновение, и чёрненький бульдожка, трепеща от радости, высунув язык, вращает белками, выражая мне свою покорность и любовь.
Я купила его в прошлом году у грума Жана Делавиза, это был действительно премилый восьмимесячный щенок, почти безносый, со смешными торчащими ушками и припухшими ясными глазками. Гордясь своей покупкой, я привезла его домой, хотя немного и опасалась Алена. Ален с видом знатока вполне доброжелательно осмотрел его.
– Вы говорите, за сто франков? Это совсем недорого. Кучер будет очень доволен, крысы всё перегрызли в конюшне.
– В конюшне! Но я не для этого его купила. Он такой милый, я бы хотела оставить его у себя, Ален…
Ален лишь пожал плечами.
– У себя! Бульдог, которого держат в конюшне, и вдруг – в гостиной Людовика XV или на кружевной накидке на вашей постели. Если вам так хочется завести себе собачку, моё дорогое дитя, я найду вам маленькую мохнатую болонку для гостиной или африканскую борзую… Африканские борзые подходят к любому стилю.
Он тут же позвонил и, указывая Жюлю на моего бедного чёрного Тоби, безмятежно жевавшего бахрому у кресла, приказал:
– Отнеси этого пса Шарлю, пусть он купит ему ошейник и содержит его в чистоте, и пусть доложит мне, хорошо ли он ловит крыс. Пса зовут Тоби.
С тех пор я видела Тоби лишь из окна. Я знала, что он тоскует в разлуке со мной, ведь мы полюбили друг друга с первого взгляда.
Однажды я сберегла косточки жареного голубя и тайком отнесла ему их во двор. На обратном пути меня мучили угрызения совести и, чтоб облегчить свою душу, я рассказала о своей слабости Алену. Он лишь слегка пожурил меня.
– Какой вы ещё ребёнок, Анни! Если хотите, я велю Шарлю брать иногда его с собой, когда вы будете выезжать в город, его можно будет прятать под козлами. Но чтоб я никогда не видел Тоби в доме, никогда, вы понимаете меня, вы меня очень этим обяжете.
