– Ну и достанется вам от Марты, Леон. Он привычно и устало пожимает плечами.
– Как продвигается ваш роман?
Он поглаживает бородку, она у него клином, и отвечает со сдержанной гордостью, едва заметной, как и его талант.
– Неплохо… не хуже предыдущих.
– Расскажите, чем всё там закончится.
Леон ценит во мне снисходительную, благодарную слушательницу, которая выказывает хоть немного интереса к его рассказам о великосветских любовных романах, самоубийствах благородных героев, о разорившихся принцах…
– Развязка мне самому ещё не совсем ясна, – вздыхает бедный Леон. – Муж сумел вернуть к себе жену, но она уже почуяла запах свободы и упирается, она чувствует надвигающуюся бурю. Если она смирится и останется с ним, это будет более литературно, но если она снова сбежит, то, как предсказывает Марта, роман будет иметь хороший сбыт.
У Леона от тех времён, когда он был ещё журналистом, осталось несколько выражений, которые меня шокируют.
– Одним словом, – резюмирую я, – ей бы хотелось сбежать.
– Ещё бы!..
– Так пусть же она уходит…
– Но почему?
– Потому что она «почуяла запах свободы»… Леон негромко смеётся, пересчитывая написанные страницы.
– Странно слышать такое от вас… Марта ждёт вас в кондитерской «У Фрица», – добавляет он, снова берясь за перо. Вы не станете сердиться на меня, деточка, за то, что я вас прогоняю. Роман должен выйти в октябре, а потому…
Он указывает на слишком ещё тонкую стопку исписанных листков.
– Работайте, мой бедный Леон.
– Шарль, на Вандомскую площадь.
Марта без ума от этого файф-о-клока «У Фрица». Я же предпочитаю свой скромный afternoon tea[4] на улице Инди, его зал с низкими потолками, где пахнет кексом и имбирём, его посетительниц, старых англичанок с ожерельями из искусственного жемчуга и дам полусвета, назначающих здесь свидания.
Но Марте нравится «У Фрица» длинная белая галерея, которую она пересекает близоруко щурясь, словно отыскивает кого-то, будто её пронзительные серые глаза не успели, едва она переступила порог, осмотреть и оценить всех присутствующих, отыскать знакомые лица, которых она больше не упустит из виду, внимательно изучить фасоны шляп, которые она безошибочно скопирует дома…
Какое отвратительное у меня настроение! Как зло сужу я о своей золовке, а ведь только в её обществе, с тех пор как уехал Ален, я чувствую себя уютно и отвлекаюсь от грустных мыслей… По правде говоря, дело в том, что меня буквально трясёт всякий раз, когда мне нужно пройти одной по этой страшной галерее «У Фрица» под беспощадно-насмешливыми взглядами посетителей, сгорающих от желания растерзать своего ближнего.
