Меня зовут Эмма. Мне немного за тридцать. И та полнота страсти, которая оживляет меня, на данный момент, к сожалению (зачеркнуто)
Я, Эмма, начинаю этот дневник, ибо вся моя жизнь (зачеркнуто)
Я люблю Эстебана.
Вчера в булочной оттолкнули, не дали пройти. Проплакала целый вечер.
Были дома у Эстебана. У Эстебана — кот и кошка. Нормальные, не кастрированные, сексуальная жизнь на уровне. Кот при этом всё время орёт. Ходит кругами и орёт, прыгает по диванам и снова орёт. Я спросила у Эстебана, почему его кот всё время орёт, у него же есть кошка. Эстебан сказал, что кот разлакомился. Обычный кот получает кошку раз в сто лет и доволен. А этот живёт с кошкой под боком и слишком привык к празднику жизни. Но в празднике жизни с кошкой полно серых будней — а серые будни кота Эстебана заключаются в том, что кошка ему не даёт. Эстебан говорит о ней во множественном числе "не дают".
Скроил смешную гримасу и сказал со вздохом:
— Серые будни заключаются в том, что не дают.
Угу.
Почему все водители транспорта — такие бесчувственные люди? Стояла смотрела вчера, как разворачивается автобус. Водитель автобуса меня тоже видел, но чуть не задел своим автобусом, да еще и обругал. Ужасно обидно. Проплакала целый вечер.
Возможна ли дружба между мужчиной и женщиной? Я сказала, что нет, Эстебан сказал, что да. В пример привёл себя и Луизу. Проплакала целый вечер.
Серые будни заключаются в том, что не дают.
Звонил Эстебан, спросил, можно ли придти в гости? Я обрадовалась, но потом позвонила Стелла. Рассказала, что Луиза уехала из города на неделю. Теперь понятно, почему Эстебан захотел в гости. Сволочь.
Сидела дома и звонила Эстебану. Занято. Раз. Занято. Два. Занято. Двадцать два. Была уверена, что Эстебан разговаривает с Луизой — а с кем ему еще разговаривать два с половиной часа? Плакала. Звонила.
Через два с половиной часа поняла, что всё это время набираю неправильный номер: у Эстебана после единицы — «пять», а не «шесть». Вот коза, могла бы еще дольше звонить. И тут же тревожная мысль: а этим-то, незнакомым, которые оканчиваются не на «пять», а на «шесть» — им-то зачем два с половиной часа говорить с Луизой?
Сообразила, рассмеялась, состроила себе в зеркале рожу. Помогло. Набрала, наконец, правильный номер, не «шесть» после единицы, а «пять». Занято!!! Ошалела. Тупо посмотрела на телефон. Он ОПЯТЬ разговаривает с Луизой? Умираю.
Звонок. Алло. Эстебан.
Он не дома, он задержался на работе. А дома — его мама, одна. Он соскучился по мне. Поговорили хорошо. А на душе всё равно скребёт: маме-то Эстебана о чем два с половиной часа говорить с Луизой?
