Зе Педру нашел три одинаковых мягких свертка из красной бумаги, украшенные самодельными бумажными розетками.
— Спорим, это опять носки от кузины Оливии?
Сестры синхронно кивают.
— У меня этих дурацких носков полный ящик, — недовольно бурчит Зе Педру. — От них только моль заводится.
— Мама пыталась убедить ее подарить нам что-нибудь полезное, — говорит Филипа, — но она уперлась.
— Всем деткам необходимы шерстяные носки! — блеет Зе Педру тоненьким голоском очень похоже на кузину Оливию. — Жука, как говорит овца?
— Беееееее, — послушно отвечает Жука.
— А как говорит кузина Оливия? — подхватывает Филипа.
Жука задумывается.
— Деткам нужны носки? — нерешительно спрашивает она.
— Нет! — торжественно отвечает Зе Педру. — Кузина Оливия тоже говорит "БЕЕЕЕЕЕЕ"!
Жука хохочет и с размаху валится на пирамиду подарков, которую только что достроила Филипа. Свертки и коробки с грохотом разлетаются по полу. В одной из коробок что-то жалобно звякает.
Жукино лицо заливает синеватая бледность.
— Моя лягушка, — отчаянно шепчет Жука. — Разбилась моя лягушка!!!
25 декабря. 0 часов 15 минут
— Кому этот подарок? — спрашивает дона Элса, вытягивая из сильно уменьшившейся пирамиды аккуратную квадратную коробку.
Филипа незаметно пихает Зе Педру в бок.
— Кузине Оливии! — торопливо кричит Зе Педру.
25 декабря. 0 часов 30 минут
— Идет мне это пончо? — весело атакует дона Элса довольного профессора Карвальу, пытающегося раскурить дареную сигару. — Нет, ты мне не ыгыкай, ты словами скажи — идет?
Зе Педру положил перед собой иллюстрированный альбомом "Холодное оружие", сборный макет каравеллы "Санта Мария" и несколько дисков с играми, и рассматривает все по очереди.
Свежеподкрашенная Филипа тестирует возможности нового мобильника, и уже по пятому разу прогоняет список из пятидесяти мелодий.
Счастливая Жука бросила подарки на кресле, а сама ушла в уголок и что-то шепчет своей замечательной лягушке, то и дело целуя ее в гладкую спинку.
В приятной праздничной суете никто не замечает, что кузина Оливия сидит на диване перед раскрытой коробкой, и по ее лицу доброй овцы безостановочно текут ручейки слез.
25 декабря. 1 час 10 минут
— Я еще раз спрашиваю, — сухо говорит профессор Энрик Карвальу, расхаживая по гостиной. — Кому из вас пришла в голову мысль подсунуть кузине Оливии разбитую чашку? Ну? Я жду!
Филипа, Зе Педру и Жука подавленно молчат. Жука жмется к ногам доны Элсы, которая с трудом сдерживается, чтобы не вмешаться. Дона Элса не любит, когда кто-то воспитывает ее детей. Даже если этот кто-то — их собственный отец.
