А пускай теперь все остается таким — опостылевшим, убогим. Столько надежд возлагала она на свое замужество, на город — и вот… «Связалась с обормотом этим, как же — городского хлеба захотелось. А в деревне, может быть, за учителя вышла бы…»
С каким-то особенным, незнаемым ранее чувством думала она теперь о деревне, вспоминала, как хорошо ей жилось там при материнской любви да при отцовской ласке: ведь была она единственная дочь у старого Романьки. Мать, бывало, едва не дрожала над нею, над каждым ее шагом; присматривала, чтобы, боже ты мой, не уставала единственная дочь ни в школе, ни дома. Да что там дома! Никакой работы по хозяйству Ольга не знала: мать была женщиной сноровистой, все дни проводила в заботах, батька — настоящий мастер столярного дела: всяких заказов всегда было много.
Дома Ольге каждый месяц сыпались обновы, и, может, уже с седьмого класса она заневестилась. Тогда же впервые узнала она, что судьба не обделила ее и красотой. Приятно было сознавать все это, и, заканчивая десятилетку, решила Ольга, что не останется в деревне, а поступит в институт и выйдет там замуж за человека, который лучше всех ее оценит. Она будет жить в городе, и когда наведается в деревню да пройдет с мужем под руку по улице, все заговорят: «Смотрите, как повезло Романьковой Ольге!»
Потом она поступала в институт и не поступила. «Прощай надолго, город», — думала уже она, но как раз тут и обратил ее внимание на себя Казик. В ту пору и это, казалось, не так уж плохо, но еще в самом начале знакомства думала Ольга, что будет вертеть Казиком, как ей захочется, — ведь видела же она, что нравилась ему. Об институте она уже не думала.
«А какая польза теперь от этого: от его ласковости, рассудительности — от всего…»
Ольга тревожилась теперь, страдала, а Казик, будто нарочно, помалкивал о квартире: может, и знал что-нибудь, но не говорил.
— Когда же твое обещание сбудется? — едва ли не каждый день допытывалась она. — Разве сходить нельзя да узнать?
— Ну и нетерпеливая ты! Дом ведь еще не готов, говорю…
И тогда она заговорила издалека, осторожно:
— Жизнь пройдет в этом закутке — по всему видно…
— Ну что ж… Может, и так. О чем пока говорить?
2
Он пока и сам не знал, будет ли квартира для них или нет. Люди и не столько ждут, и семьи у людей большие. Но вот попробуй докажи Ольге!
Какой-нибудь год Казик согласен еще жить и здесь. «Терпят же как-то люди, — размышлял он, — и мы потерпим. Квартира плохая, но… почти тихо, спокойно — не была бы здесь окраина. Даже деревню чем-то напоминает».
