Нет, я не упрекал дядьку Игната. Я думал, что каждый человек должен хорошо знать свое место на земле, что каждый, в конце концов, имеет право любить что-нибудь с особенной силой, — и пусть так: это все же лучше, чем не любить ничего.
Нет, я все-таки уважал дядьку Игната. Я шел и думал о том, как завтра мы пойдем косить на главную площадь, как я возьму косу, которую уже давно не брал в руки, и как это хорошо, что мы будем косить в городе. И мне казалось, что завтра со мною приключится что-то особенно значительное и важное, что завтра, может быть, окончательно разрешится мой давнишний спор с самим собою…
А ночью был дождь. Гроза была! Давненько я не видел такой грозы. Разъяренно билась в водосточных трубах вода, синие молнии полосовали небо, на улице что-то гудело, шипело, булькало, — и отзвук громыханий катился стремительно и бурно, как гул реактивного самолета.
Потом все поутихло. Слышно было, как вода капает с крыши. Я лег спать. Я засыпал, и мне все мерещилось: синие молнии, дядька Игнат, завтрашний наш сенокос. И еще: Лена, Лена, Лена. Да и футбол почему-то, футбол, футбол…
День добрый, Андрей и Кулина!
Во первых строках своего письма сообчаю вам, что мы живы и здоровы, чего и вам желаем. Письмо ваше получили, за что спасибо, а еще, что не забываете нас и зовете в вёску, чтоб приехали этим летом. На это скажу, что не знаю, потому что отпуск мне дают всегда осенью: летом у меня в городе самая работа.
Только вы как бы отгадали мои думки: старый я становлюсь и все больше и больше начинаю думать про нашу вёску, а как вспомню, что там, где стояла моя хата, теперь чужой двор и чужая хозяйка, так и говорю себе: дурень ты, дурень, зачем ты со своего гнездечка сорвался, зачем пошел в белый свет как в копейку!
И стара́я моя на то, чтоб назад вернуться, давно подбивает. А вы знаете, если сам хочешь вернуться и если женка тоже просится, дык тут и думать нечего.
Грошей мы трошки собрали: чтоб купить халупу, хватит, а там, как наши говорят, бог батька; руки есть, горб тоже, можно и новую хату поставить.
Был тут Пилипкин хлопчик у нас — такой смешной, гроши, еще когда студентом одалживал, принес. Давно это было, а не забыл. Я не про гроши говорю, грошей тех, если на старые считать, каких-нибудь полсотни, а только приятно, если человек хороший, да еще из твоих мест. Я и не знал, что он после института у нас в районе лесничим работает. Вот это хорошо, что вернулся домой.
