Площадь осталась за спиной, а выстрелы так и не прозвучали. Значит, убийц было восемь. Теперь вдоль забора, тут притаиться проще… Или прыгнуть сверху. Ничего! С одним и даже двумя он справится, это не стая спереди и сзади, а вот и тракт… Три лошади, два тела. Одно на обочине, второе на дороге - у самых копыт… Мертвы? И кто второй?!
Всхрапнул и заржал конь. Луна лизнула лоснящийся бок, зацепилась за стремя. Жеребец спокойно потянулся к подбежавшему Руппи. Знакомый жеребец, даже слишком знакомый. Генрих?! Да… Вот и он сам. Лежит на дороге, сжимая кулак, на костяшках обтянутое кожей боевое кольцо. Тоже знакомое.
Наклониться, пощупать пульс, не найти, поискать жилку на шее. Тело еще теплое, но все кончено. Упал с коня? Только не Генрих. Какое спокойное лицо. Крови нет, а ветер убивает иначе. Нестерпимо громко звякает удилами осиротевший жеребец. Почему он не боится мертвеца? Обыскать? Потом, сейчас - к обочине! Там Мартин, это видно даже отсюда, он… Он шевелится!
- Мартин!…
- Не ори… Шварцготвотрум! Где… этот?
- Генрих? Это он?!
- Рукоятью пистолета или чем-то вроде… Даже не знаю… Кошки с ним. Видел своего?
- Нет. Они не пришли. - Генрих - это почти так же страшно, как и Мартин. Мама чуяла беду и подлость, только не с той стороны. - Может, он тебя с кем-то спутал?
- Если бы… Дернуло ж меня посмотреть, куда он показал… Вот и огреб.
Мартин сейчас не помощник, а Генрих был последним и, похоже, главным. Выходит, в Зюссеколь тоже он?! Нет, как хотите, но нет!
- Ты меня подождешь? Мне… надо вернуться к сараям.
- Это зачем еще? Думаешь, они еще придут? - Дядя со стоном уселся и поднес руку к затылку. - Вот ведь скотина…
Бешеный свист ветра, как будто бы выстрел, отчаянное ржанье. На дороге! Там опять что-то творится, там опять кричит чайка.
- Сиди! Сиди здесь! - Вернулись убийцы, вернулась и она.
- Руппи…
- Я сейчас! - Шпагу? Лучше пистолет… Сколько же их там?! И кто на этот раз?! Ветер впереди уже не свистит, он ревет, как во время шторма. Пыль, облако пыли скрывает танец, мимо проносится ошалевший дядин жеребец, кидается в темноту, исчезает. Крики, хрипы, вой, блеск синей звезды, синие промельки, запах крови и пыли, запах боен… Это и есть бойни, старые бойни у сонного городка. Смерть, тишина и четыре изувеченных тела. Еще четыре… Страшные даже при лунном свете лица. Незнакомые, спасибо и на этом. Дядин зильбер удрал, но Краб на месте, и гнедой Генриха тоже… Заберется ли Мартин в седло? Проклятье, надо же еще и с «Дицем» решить!
