- Что ты слегка возмужал и тебя одолела жажда деятельности. - Алва был здоров, спокоен и почти будничен. - Научишься радоваться хорошему соусу, хорошей проделке и хорошей переделке по отдельности - и возмужаешь окончательно. Тогда граф Бертрам сможет отправиться в Закат, не опасаясь за графство и цветы.
- В астры я запущу козу, - с усилием пообещал Вал-ме. - Бакранскую. Белую и грустную. Она будет грустно жевать цветы и вспоминать горы, в которых осталось ее сердце и ее козлы, а ей достались чужое небо, невкусные астры и печаль, печаль, печаль…
- Очень распространенный случай печали, - задумчиво протянул Ворон. - Дидериховой. Коза могла бы ее избегнуть, вернувшись на родину и разгребая снег в поисках травки. И уж тем более она не стала бы грустить, доставшись волку или угодив на вертел. Жаркое бывает дурным, но не печальным.
- Я не могу послать даме сонет о козе, - возмутился Марсель. - И я не могу высушить эту весну. Ты грозишься упасть в обморок под очередным столбом и все не падаешь. Может, вообще не упадешь, а у меня собака в Олла-рии, Давенпорт - у Савиньяка, Елена - в тревоге. Где утреннее чудище, я и сам не знаю, а рэй Кальперадо, между прочим, твой порученец…
- Справедливо. - Алва поправил шейный платок и внезапно усмехнулся. - Я пришел к сходным выводам. Мне не хватает определенности, тебе - рифм и войны, значит, пора поворачивать.
- Мы могли быть на полпути к Придде, - сварливо напомнил Марсель, - там такие же столбы, а забрались едва ли не к дожам.
- Разумеется, - теперь Ворон почти смеялся, - ведь мы едем навещать знакомых дам. Сперва многих, потом - одну, я оставил ее в горах.
- А где ты их не оставил? Но разве это повод для возвращенья?
- Это не возвращенье, это просто дорога. Что за сонет у тебя не выходит?
- Твоя обитель святостью горда, - продекламировал, оживая на глазах, виконт.
Я видел: небеса над ней так ясны,
Но жизнь меня влечет светло и властно,
И пусть бегут презренные года!
Мне не заметить Первого суда Средь поединков и объятий страстных, И лишь намеком, смутным и опасным, Меня смущает память иногда.
Мечта, виденье, сон о дальнем лете… Причудливы воспоминанья эти, Как винных лоз изысканный изгиб.
Я помню парк, исполненный загадок, Где аромат цветов печально сладок…
- И все, хоть тресни. Что в этом парке еще, ума не приложу!
- Повтори последние две строчки.
- Я помню парк, исполненный загадок, - послушно повторил Марсель в предвкушении чего-то вроде скрипок Гроссфихтенбаума, -
