Дедушки вышли на улицу и стали советоваться, как быть дальше.
– Перенести их сюда – дело рискованное: уж очень расстояние большое, да и проводов нынче всяких кругом – уйма. Самим перенестись – тоже не лучшая придумка. В нашем возрасте летать – только людей смешить…
Калина Калиныч присел на лавочку возле подъезда и стал сосредоточенно думать. Чтобы не мешать ему, Петр Васильевич тихо примостился рядом, поставив корзинку с гостинцами себе на колени. Но вскоре их сосредоточенное молчание нарушил неизвестный мальчишка лет десяти-одиннадцати. Влетев сначала в подъезд, он через минуту вылетел обратно на улицу и, увидев двух старичков, греющихся на солнышке, обратился к ним сразу с двумя вопросами:
– Извините, вы тут случайно двух девочек и одного мальчишку не видели? А кота полосатого?
Петр Васильевич развел руками: нет, не видели! А Калина Калиныч вдруг заинтересовался:
– Каких это ты девчонок ищешь, вьюноша? Уж не Маришку ли с Уморушкой?
– Их! – обрадовался Петя Брыклин (Это был, конечно, он.) – А еще Костьку и Иван Иваныча.
– Про Гвоздикова ты не спрашивал, – внес поправку Калина Калиныч. – Ты о коте полосатом интересовался.
– А… Да… – замялся Брыклин и покраснел, как рак.
Почуяв неладное, старый лешак строго спросил:
– А ну-ка, мил-друг, выкладывай, в чем дело? Не стесняйся – тут все свои.
– Я – дедушка Маришки, – представился Петр Васильевич.
– А я – Уморушки, – представился Калина Калиныч. – Говори, не бойся.
– А я и не боюсь, мне уже теперь все равно… – И Петя рассказал дедушкам все, что он знал.
– Я думал, они уже вернулись из Москвы, а их еще нет… – добавил он, окончив свой рассказ.
– И может быть, не будет! – с горечью воскликнул Калина Калиныч и резко поднялся со скамейки. – Едем, Петр Васильевич! Едем в Москву!
И дедушки помчались на вокзал, забыв у подъезда свои корзины с гостинцами.
– Я с вами! – крикнул им вслед Петя Брыклин. – Я только предупрежу бабушку! Я мигом!
И он побежал говорить бабушке о необходимости отправиться срочно в туристический поход. Потом, примчавшись на вокзал, он отыскал в толпе пассажиров Петра Васильевича и Калину Калиныча, уже успевших купить билеты, и сказал им:
– Спасите Костьку! Это я во всем виноват, мне и страдать! А он… пусть он живет, пожалуйста!
– Потом в этой каше разберемся: кто виноват, а кто нет, – сухо отозвался Калина Калиныч. – А пока веди нас лучше к нашему вагону.
Отправление через час, – сказал Петр Васильевич. – Но давайте все-таки пройдем на платформу.
