«Сейчас бы домой: вскипятить молока, выпить валерьянки, закусить все это кусочком жареного леща…»
Но нужно было спешить на поезд, до отправления которого оставались две-три минуты. Выбиваясь из последних сил, Гвоздиков спустился с крыши там, где было наиболее безлюдно, и бросился напрямик к второй платформе. Около вагона № 9 пассажиров не было, все уже сели на свои места, и Иван Иванович хотел шмыгнуть в него, но бдительная проводница Катя Кипяткова стояла в тамбуре и была начеку.
– А ну, брысь, безбилетник несчастный! – замахнулась она веником на Ивана Ивановича, и того будто ветром сдуло из тамбура на платформу.
Бежать к другому вагону? Но и в других тамбурах стояли грозные проводники: кто с веником, а кто с разноцветными флажками в руках.
– Вниманию пассажиров! – донеслось со стороны вокзала. – Скорый поезд № 10 «Светлогорск – Москва» отправляется со второй платформы! Граждане, будьте осторожны!
Иван Иванович ахнул и сделал новую попытку прорваться в облюбованный им вагон. И снова Катя Кипяткова и ее жесткий и грязный веник встретили его непониманием и явным недружелюбием.
– Кому сказала «брысь»! – крикнула проводница вслед улетающему на платформу коту. – Без хозяина, справки и намордника – не пущу!
Вагоны качнулись, дернулись и плавно, набирая скорость, покатили по рельсам.
– Не имеете права требовать намордник! – взвыл Иван Иванович. – Я не собака!
Он кинулся за убегающим вагоном и, поравнявшись с тамбуром, взвыл еще громче:
– Пусти-т-те!.. Пусти-т-те меня, уважаемая!..
И, взвившись с платформы стрелою вверх, мягко приземлился рядом с остолбеневшей Кипятковой.
– Пожа… пожа… пожалуйста… – промолвила она, лишившись вмиг красноречия, а ее веник тут же любезно отворил перед Гвоздиковым дверь из тамбура в коридор вагона.
– Спасибо… – буркнул Иван Иванович и гордо шагнул мимо усмиренного им драчуна и вышибалы.
– Купе все заняты… – извиняющимся голосом доложила Кипяткова странному пассажиру. – Разве что, в служебное…
Она отворила дверь в служебное купе и таким же виноватым голосом спросила у своей сменщицы:
– Любаш, тут кошечку приютить надо… Не уступишь ей нижнюю полку? А, Любаш?
Любаша приподняла голову с подушки и вежливо, но как-то очень многозначительно поинтересовалась:
– А больше вам с кошечкой ничего не уступить? Например, шоколаду или мармеладу?..
– Спасибо, мне ничего не нужно… – ответил за Катю Кипяткову Гвоздиков, который уже падал с лап от усталости, голода и простуды. – Я тут прилягу… в уголке…
