Глава тринадцатая,
в которой всем не везет
Иван Егорович Кузюкин был очень хороший человек. Но – упрямый. Когда ему говорили «белое», он говорил «черное», когда говорили «брито», он говорил «стрижено», а когда говорили, что сегодня грибов в лесу нет, он говорил, что есть, брал корзину и отправлялся бродить по ельничку и березнячку.
Такая история приключилась с ним и третьего июня. После обеда Иван Егорович вышел на улицу, чтобы немного прогуляться, и столкнулся там с соседом-однофамильцем Кузюкиным Егором Ивановичем.
– Здорово, сосед! – обрадовался Егор Иванович. – Хорошая нынче погодка!
– Чего ж хорошего? Жара, сушь…
– Это ты верно заметил. За грибами нынче не сходишь, – согласился Егор Иванович.
– Это еще почему? – удивился Иван Егорович. – Самая грибная пора!
– Нету сейчас грибов! – рассердился сосед.
– Есть! – рассердился Иван Егорович.
– Нету! – снова крикнул сосед.
– А вот и есть! – еще громче соседа крикнул Кузюкин-первый. – Как раз сейчас за грибами собрался идти, да ты задержал!
– Ну, иди-иди, посмотрим, что ты вечером принесешь!
– Известно что: грибы! – и Кузюкин-первый, забежав домой за корзинкой, поспешил в лес за грибами.
Долго и упорно шарил он прутиком по кочкам и ямочкам в соседнем ельнике, часа два шнырял туда-сюда в белоствольном березняке, – корзина была пуста.
– Засмеет меня теперь сосед, – грустно подумал Иван Егорович, когда почувствовал, что стало темнеть и пора возвращаться. – На все село ославит, Пройдусь-ка я еще по ельничку, вдруг на ужин насобираю…
Пол-ельничка обшарил в десятый раз Кузюкин, но и в десятый раз грибы не объявились. Зато наткнулся Иван Егорович на странного зверька, прижавшегося спиной к елке.
– Кажись, тушканчик… Ишь хвост-то какой… – и он нагнулся пониже, чтобы получше разглядеть удивительную зверушку.
И вдруг тушканчик пропищал тонким плаксивым голосом:
– Дяденька!.. Помогите!.. Дяденька!
Вперил вытаращенные очи в говорящего грызуна – друга степей – Кузюкин и разглядел дополнительно: у тушканчика вместо лапок били о землю от нервной дрожи чуть раздвоенные копытца!..
– Спаси мя и помилуй мя… – вспомнил Кузюкин чью-то спасительную цитату.
Но мелкий бес, вопреки ожиданиям Ивана Егоровича, не рассыпался и не расточился, а напротив, стал вдруг расти в размерах с непостижимой скоростью и через каких-то пять-семь секунд сравнялся в росте с десятилетним мальчишкой.
