– Не может быть… – ахнул Гвоздиков. – Здесь, в другую эпоху…
– Точно-точно! – подтвердила Уморушка правоту Маришкиных слов. – Он самый!
– И она крикнула что было силы:
– Горынушка-а!.. Миленька-ай!.. Возьми нас отседа-а-а!..
Горыныч, который хотел было убираться восвояси, удивленно повернул правую голову и посмотрел на столпившихся на палубе корабля людей. «Кажется, кричала одна из девчонок…» Змей Горыныч сделал плавный разворот и завис над каравеллой.
– Что ты делаешь, глупая негодница! – закричал Уморушке перепуганный до смерти Пиранья. – Ты погубишь нас всех своими воплями!
Но Уморушка даже не обратила внимания на его шипение.
– Горынушка, миленький, ведь это же я – Уморушка! – крикнула снова юная путешественница. – А это – Маришка, Иван Иванович… Ты что, не узнаешь нас, что ли?
– Первый раз вижу, – отозвался Змей Горыныч, чуточку сбитый с толку. – Простите, но вы обознались, уважаемые.
И он продолжил свой прерванный полет.
– Куда же ты?! – крикнула ему вслед огорченная Уморушка.
Но Горыныч уже не услышал ее жалобного зова.
– Похож, очень похож… – приходя в себя, произнес Иван Иванович, поправляя на носу очки. – Та же гордая посадка голов, то же ехидное выражение левой головы… Редчайшее совпадение!
– Да не совпадение это! Это – наш Горыныч! – рассердилась Уморушка. – Только молоденький совсем, лет сто ему – не больше.
Поддержала Уморушку и Маришка:
– Точно, наш Горыныч! У него на левой шее розовое пятнышко в виде яблока. У других Горынычей есть такие пятнышки? Наверняка нету!
– Чудеса… – развел руками Иван Иванович. – Хотя я к ним и привык за последнее время, но признаюсь, они продолжают меня удивлять.
– А ничего чудесного тут и нет, – объяснила ему Маришка, – просто полтыщи лет назад Змей Горыныч решил размяться и совершил кругосветное путешествие.
– Молодому только и дел, что летать! – подхватила Уморушка. – Это он потом, на старости лет, таким соней стал.
Пока Гвоздиков и его подопечные выясняли личность крылатого чудовища, моряки понемногу стали приходить в себя. Первым опомнился Гонзалес Пиранья. Проводив завороженным взглядом исчезающего за горизонтом трехглавого змея, коварный толедец подошел к Христофору Колумбу и заговорщицки прошептал Адмиралу:
– Дон Христофор… Наш повар и его помошницы знаются с нечистой силой… Пусть съедят меня акулы, дон Христофор, но они продали свои души всем змеям, что есть на свете: и морским, и земным, и небесным.
– Не спеши в пасть акулам, Гонзалес, это всегда успеется. Твои подозрения ничем не оправданы. – Колумб посмотрел на перекошенное злобой лицо Пираньи и, не скрывая брезгливости, добавил: – Ты жаждешь крови? У нас еще будут впереди тяжелые испытания, и тогда мы ее волей-неволей прольем. А пока уйми свой пиратский пыл и ступай к ампольетам.
