– Я проведу с вами несколько сеансов гипноза, и вы станете спокойнее воспринимать свою внешность.
– Вы сделали меня уродом… А теперь хотите превратить в шизика? Я не дамся!
– Ну-ну, успокойтесь… Вот вам ручка и бумага. Напишите, что вам нужно. Я достану вам все, лишь бы скрасить ваше одиночество. – Профессор положил перед гнэльфом блокнот и авторучку.
– Спасибо, но я не собираюсь долго оставаться в одиночестве. Меня ждут дела и голодная собака.
– О собаке уже позаботились. А ваши дела… Вы – Михаил Катенев, а не Глеб Кудашев!
– По-вашему, я должен сидеть взаперти на дурацком диване?! Я здоров и не задержусь у вас ни на секунду!
– Мне очень бы не хотелось прибегать к снотворному… – Гейзеровский вспомнил о револьвере в ящике письменного стола, и его мгновенно прошиб ледяной пот. Он бросился к столу и облегченно вздохнул: ящик был заперт на ключ! – Вам придется несколько дней побыть здесь, Михаил Васильевич. Я дал вам жизнь, где же ваша благодарность?
– Он еще спрашивает! – возмутился гнэльф. – Сделал из меня бородатого урода…
Он оборвал свою речь на полуслове и сменил тему:
– Я хочу побриться. Принесите бритву и крем для бритья.
– Станет хуже…
– Ага! – злорадно рассмеялся гнэльф. – Вы сами признали, что я похож на урода!
– Хорошо, пожалуйста… Только побрею вас я сам. У меня нет маленькой бритвы, а большой вы зарежетесь.
Гнэльф обиженно надул щеки и сердито сверкнул глазами.
– Хорошо, – буркнул он. – Но учтите: вы у меня чаевых не получите!
Профессор что-то хмыкнул себе под нос и пошел в ванную комнату искать бритвенные принадлежности.
Минут через пятнадцать Аркадий Борисович изящным жестом маэстро-брадобрея оторвал полотенце от лица Микки и ловко пододвинул ему зеркало.
– Господи! – ахнул гнэльф и коснулся руками гладких розовых щек. – Верните ее обратно!
– Вернуть? Что вернуть? – не понял профессор.
– Бороду…
– Придется подождать. Когда она вырастет, я вас, наверное, выпущу.
Открылась входная дверь, и в лабораторию вошла Ирочка Лапина.
– Доброе утро, – поздоровалась она. И громко воскликнула, увидев гнэльфа: – О, мой Бог!..
– Реакция одинаковая, результат ясен, – мужественно подвел итог Микки.
– Он был, как старичок, а стал, как младенец! – произнесла Ирочка, не скрывая своих мыслей по поводу увиденного.
– Я хотел предложить вам руку и сердце, а теперь мне придется просить вас об усыновлении… – грустно сказал гнэльф, обращаясь к молодой женщине.
– Пока вы здесь выясняете отношения, я сделаю обход больных. Меня очень беспокоит состояние Глеба Кудашева, – проговорил Аркадий Борисович и направился к выходу. У порога он остановился на секунду и дал ассистентке указания: – Из кабинета и лаборатории ни на шаг! Впрочем, он и сам теперь никуда не покажет носа!
