Невероятное путешествие | страница 57
Шли минуты. Собравшись вокруг собаки, люди взволнованно переговаривались, ласкали ее, гладили и подбадривали, пока пес уже совсем перестал сдерживаться, сильно вздрагивая, принялся так лаять, что, казалось, уже никогда не остановится. Он не сводил с хозяина оживших, блестящих глаз.
К общему шуму присоединился сиплый вой кота, сидящего на плече у Элизабет.
И вдруг, будто всем сразу, пришла в голову одна и та же мысль. Наступило молчание. Никто не смел взглянуть на Питера. Мальчик стоял в стороне и мял в руках прутик, пока тот не превратился в мягкую ленточку. Питер не дотронулся до Люаса и отвернулся, когда пес, обходя всех поочередно и приветствуя почти по-человечески, наконец подошел к нему.
Питер только сказал:
— Я рад, что он вернулся, папочка. И твой старый кот Тао тоже, — обратился он с вымученной улыбкой к сестре.
Простодушная и непосредственная Элизабет залилась слезами. Питер неловко, застенчиво почесал у Тао за ухом:
— Я не ожидал ничего другого, я же говорил вам. Вот что, — продолжал мальчик, отчаянно стараясь казаться веселым и не глядя никому в глаза, — вы все идите вниз, я догоню вас немного погодя. Мне хочется пойти обратно на вершину и попробовать сфотографировать сойку.
Лонгридж мрачно подумал, что эта фотография вряд ли будет четкой. Вдруг он бодро заявил:
— Не пойти ли нам вместе, Питер? Я стану бросать крошки и, быть может, подманю птицу поближе.
К его удивлению, мальчик согласился.
Они поглядели вслед семейству, спускавшемуся извилистой тропой вниз к дороге. Элизабет все еще прижимала к себе Тао, а Люас занял, наконец, долгожданное место у ноги своего хозяина.
Питер и Лонгридж пошли обратно к вершине. Они сделали несколько снимков, срезали с дерева разросшийся древесный гриб необычной формы. Они наткнулись также на редкую находку — цилиндрический стержень алмазной дрели. И без умолку говорили: о ракетах, орбитах, космическом пространстве; серьезно разбирали вопрос о семи желудках коровы; толковали о погоде на завтра. Но ни один не упомянул о собаках.
Все еще разговаривая, они вернулись к развилке дороги. Лонгридж украдкой взглянул на часы. Пора было возвращаться домой. Он взглянул на Питера:
— Ну, давай… — начал он, но его голос прервался, когда он увидел застывшее, напряженное лицо стоявшего рядом с ним мальчика. Лонгридж посмотрел по направлению его взгляда. В косых лучах солнца по тропинке, подпрыгивая, приближался к ним бультерьер. Он шел как всегда враскачку. Хвост его болтался как потрепанный флаг. Покрытые шрамами уши стояли настороженно, благородный розово-черный нос принюхивался, пытаясь почувствовать то, чего не могли увидеть близорукие глаза.
